Надежда Михайловна Кузьмина - Магиня для эмиссара

холме, кажется, обойдётся – небо серое, но дождя пока нет. К запаху грозы примешивался резкий дух молодой тополиной листвы и что-то цветочное. Хорошо, что сейчас весна…

Хотела бросить ключ за спину, в прихожую, и захлопнуть дверь. Но, одёрнув себя, сунула его в карман – хватит уже порывов. Если выйдет, заберу потом книги – самой новые мне в ближайшие месяцы точно не купить.

Хихикнула. Но в следующие пару недель возвращаться сюда точно не стоит. Уже сейчас разит так, что скулы сводит и глаза слезятся. А то ли ещё будет, если не склонный к домоводству Андреас вместо тотальной чистки решит просто дать выветриться запаху, и заныканные по карманам и в складках штор ошмётки протухнут! Ведь сейчас же тепло, и уже начали летать мухи!

Оценив масштаб учинённого безобразия, прибавила шагу. Вот теперь я точно домой не вернусь. Иначе мне же всё содеянное и исправлять придётся. Да ещё и извиняться…

Только куда это я так бодро шагаю?

Ответ пришёл – как упал с небес: в обитель сестёр Храма. И нужны мне были там две вещи. Первая – зайти в расположенный рядом с обителью Храм, чтобы, положив руку на ларец святой Яниры, при свидетелях поклясться, что своими глазами видела измену мужа, и подать заявление о расторжении брака. А второе – сёстры давали на три дня приют всякому, кто в том нуждался. Простая келья, хлеб с водой два раза в день – но сейчас мне большего и не надо. Только дойти бы… живот начало неприятно тянуть, а поясницу заломило.

А перед этим нужно ещё заглянуть в ломбард – избавиться от тянувшего почти на стоун грудастого сфинкса.

– Вы уверены, что эти предметы – не краденые? – мужчина поправил пальцем пенсне на длинном носу, уставившись на меня поверх него в упор.

Я постаралась ответить бестрепетным взглядом. Будет жмотничать – ничего, кроме сфинкса, на грудь которого он таращился через лупу уже целых пять минут, не получит. Остальные вещи легче – отнесу куда-нибудь ещё.

– Абсолютно. Сама покупала эту старинную бронзу за восемьдесят соленов у Мартинеса. И так дёшево было только потому, что вместе с ней шла настольная лампа.

– А лампа где?

– На столе стоит. А где ей ещё быть? Часто вы встречаете ньер, которые с лампами в руках по улицам ходят? – не сдержалась я.

Оценщик скривился, не оценив шутки.

– Так вот. Продать это можно за сотню – сами видите клеймо. Меньше чем за шестьдесят – не отдам. Или не поленюсь отнести к Мартинесу. Думаю, тот не откажется взять пресс-папье назад.

Ух ты! Оказывается, один полезный навык за время замужества я все же получила – после хождений по три раза в неделю на рынок торговалась я, как дышала, с невозмутимым лицом карточного шулера.

Пальцы торговца чуть сжались. Ага, хороший признак – отдавать не хочет.

– Даю сорок!

– Шестьдесят.

– Сорок пять.

– Давайте сюда. Хочу успеть к Мартинесу до дождя.

– Пятьдесят!

– Пятьдесят пять и забирайте!

– Ну, ньера, вы…

– Как и вы, любезный ньер, – улыбнулась я.

Неплохо, на десять монет больше, чем я рассчитывала. Вот только если предложить этой пиявке в пенсне остальное – он отыграется… Придётся зайти куда-нибудь ещё.

Не успела выйти на улицу, на нос упала большая капля. Похоже, ливня не избежать.

Я оплакивать рухнувший брак не собиралась – пусть небо сделает это вместо меня.

Вообще, если бы не беременность, я бы и не беспокоилась – маг себя и защитит, и прокормит. Но из-за положения ситуация осложнилась – ведь мне нельзя было колдовать. Никто не знал, почему так происходит, но магические способности у детей магов появлялись лишь тогда, когда мать, вынашивая плод, сама не колдовала вовсе. Учёные мужи почесали затылки и создали теорию, что нерастраченное волшебство накапливается в женском организме, при переполнении оного перетекая в плод и пропитывая его. Звучало сущим бредом, но работало. Чем строже воздерживалась будущая мать от траты магии, тем сильнее оказывалась магическая жилка в ребёнке.

Андреас трижды пытался уговорить меня выручить его с заказами, преступив запрет. Два раза я согласилась – зачаровать брошь от потери – сущая безделица. Сложность тут только в длине самого заклинания и настройке его на владелицу. Сделать нетускнеющим серебро тоже нетрудно. Но когда муж принес домой золотой кубок, который некий купец решил преподнести градоправителю, – я в первый раз за все время супружества заартачилась. Чашу нужно было заколдовать так, чтобы всякий налитый туда яд становился безвредным. --">