Aldin - Фазы неизбежности (СИ)

хотела сказать, отцовская кровать, — ничуть не обидевшись на «упыря», поправил ее Герберт, которого, как уже успела убедиться Дарэм, вообще крайне сложно было задеть в те дни, когда в планах у него не значилось на кого-нибудь разобидеться.

— Что-то не припомню, чтобы он хоть раз потребовал от меня уступить ему место, — язвительно заметила Нази. — А впрочем, называй, как хочешь, мне все равно.

— И при чем здесь предпочтения, спрашивается? — младший фон Кролок в недоумении покрутил головой. — Думаешь, мне приятно каждый день в склеп спускаться? Но даже я, хоть отец и называет меня крайне легкомысленным и инфантильным, понимаю, что это необходимая мера предосторожности, в то время, как ты, фрау «я-знаю-о-вампирах-больше-тебя», поступаешь откровенно глупо, ставя под угрозу не только себя, но и нас.

На это заявление Нази отвечать и вовсе не стала, поскольку некая неумолимая логика в словах Герберта действительно присутствовала — во время дневного сна вампиры были абсолютно беспомощны и уязвимы, так что предпочитали прятаться в наиболее укромных и защищенных местах, вроде подвалов, погребов, пещер или — чаще всего — гробов. Такое пристрастие к центральному элементу похоронной атрибутики объяснялось не столько вкусовыми предпочтениями немертвых, сколько определенной внешней «естественностью» выбора. В случае визита нежданных гостей мирно лежащий в гробу покойник вызывал куда меньше вопросов, чем, скажем, тот же самый покойник, лежащий где бы то ни было еще.

Разумеется, гостей, тем более незваных, в замке практически никогда не бывало, однако, если учитывать, что единственной защитой вампирского логова в светлое время суток был Куколь, боевые способности которого стремились к абсолютному нулю, такой шаг был, пожалуй, весьма предусмотрительным. Вот только сама Нази при мысли о том, чтобы добровольно улечься в гроб, не испытывала ничего, кроме отчетливого отвращения. В отличие от тяжелых каменных саркофагов старшего и младшего фон Кролоков, кровать хотя бы позволяла Дарэм убеждать себя, что она еще не умерла.

— С каждой ночью ты становишься все несносней, — сокрушенно посетовал Герберт, обращаясь к сводчатому потолку коридора, и, как всегда, резко отбросив в сторону любимейшую из своих личин, которую Нази про себя именовала маской легкомысленного паяца, уже серьезным тоном спросил: — Дарэм, ты ведь понимаешь, что твой юношеский протест затянулся, и долго так продолжаться все равно не может? Мне на тебя уже смотреть страшно.

— Так не смотри, тебя никто не неволит, — толкнув дверь библиотеки, сквозь зубы процедила Нази, истово надеясь, что сегодня ей повезет, и помещение окажется не занятым. Однако, как видно, судьба сегодня была настроена по отношению к Дарэм особенно неблагожелательно, поскольку хозяин этой «обители знаний», а заодно и всего замка в целом, обнаружился за одним из столов возле самого камина. Черные волосы собраны на затылке в безукоризненно аккуратный «хвост», бледные пальцы опирающихся локтями на столешницу рук сцеплены замком под подбородком, и вид, в целом, донельзя невозмутимый.

Нази отчетливо захотелось выругаться, но она усилием воли сдержала этот неблаговидный порыв — со старшим фон Кролоком Дарэм старалась пересекаться как можно реже, поскольку в его присутствии, с недавних пор, находиться ей стало весьма затруднительно. Слишком уж сильно было искушение перейти от абстрактной жажды разрушения к более конкретным действиям, и удерживало Нази лишь осознание того, что против полностью осознавшего себя и реализовавшего свой потенциал трехсотлетнего высшего вампира шансов у нее не больше, чем у молодого стражника, столкнувшегося на темной улице с профессиональным убийцей.

— Отец, спасайся, — с порога посоветовал младший фон Кролок. — Фрау сегодня определенно не в духе.

Взгляд серебристо-серых глаз на мгновение оторвался от книжных страниц, задержавшись сначала на лице довольного своей «шуткой» сына, а затем — на самой Дарэм.

— Доброй ночи, Нази, — ровно сказал граф. — И тебе тоже, Герберт, хоть ты, должен отметить, и ведешь себя просто отвратительно, так что, может статься, не заслуживаешь подобного пожелания. С твоего позволения, я все же рискну и останусь там же, где сейчас. Фрау Дарэм не возражает.

— Доброй ночи. Разумеется, Ваше

--">