Ксения Акула - Магическое равновесие

Дерек махнул куда-то за спину.

— Они с самого утра убежали на площадь, сегодня Мастер обещал привезти новые книги, и Дей утащила Драко прямо из-за стола, не дав толком дожевать сдобные булочки.

Маша прикрыла глаза, как будто слова Дерека давили на нее и вызывали мучительную головную боль. Дейла занимала в их жизнях: ее и сына, отдельное место, незаметное, но вместе с тем неотделимое от их мира. Она росла копией Вольного, и драконица ловила себя на мысли, что иногда не может оторвать взгляда от личика ребенка, на котором сияли янтарные омуты, и пухлые губки с ямочками на щеках улыбались ей так, как когда-то улыбался и сам отец.

Маша не видела его с тех пор, как их семья поселилась на южном континенте, он не выбрасывал себя с Эланой, никто никогда не говорил о нем, не упоминал даже имени, но этот ребенок приносил в себе частичку отца, отчего на душе становилось тепло и уютно.

Драко же не воспринимал Дей всерьез, вздыхал обреченно, когда ему навязывали общество девочки, злился, если Дей оставалась в замке Дерека погостить.

Маша не понимала причину такой нелюбви, но со временем стала замечать, как сын смотрит на Элану и ее дочь, а потом отводит взгляд и сжимает руки в кулаки.

Он тоже завидует, — поняла тогда драконица, завидует исходящему от них сиянию, семейному благополучию и счастью, которым светились лица обеих.

В подростковом возрасте ребят примирил между собой интерес к книгам. Они пропадали на торговых площадях, выискивали старинные рукописи, исторические события, изложенные в романах и научных трудах. Полиглоты знали много наречий: западный, южный и даже язык черных драконов.

Мастер — единственный оставшийся в живых древний маг на континенте — обучал ребят всему, что знал сам и, одаренные от природы, Драко и Дей к восемнадцати годам овладели не только языками, но и магией. Стихии для них были проще простого, причем юная драконица овладела ими чуть только начала вставать на ножки, зато ее сын пользовался собственной магией не только в области стихий, но и некромантии, пугая Дерека силой собственного дара.

«Твой сын только что оживил родившегося мертвым жеребенка, Маша, — заорал однажды утром хозяин замка, когда Драко только-только исполнилось десять. Это невероятно, это потрясающе. — А потом сел прямо на пол ее комнаты. — Это так пугающе!»

Она не волновалась за то, что дар некроманта убьет в сыне все хорошее, как когда-то это случилось с Вольным, но знала, что эта магия не позволяет Драко раскрываться перед окружающими его драконами. Они пугались подобного дара и склоняли головы, заранее признавали в сыне лидера, а он хотел бороться за такую честь, хотел побеждать.

В итоге Драко рос молчаливым и замкнутым, высокомерным, как говорили о нем соседи, и лишь немногим показывая, как на самом деле умеет улыбаться. Дей не была в числе тех, кому ее сын дарил свои улыбки. С ней Драко был сдержан и лаконичен, снисходителен и только. Это ранило Машу, хотя она не могла понять, почему. Несмотря на зависть к Элане, ее дочь она любила, по-своему, тихо, любуясь со стороны.

— Скоро птенцы вылетят из гнезда, попробуй привыкнуть к этой мысли. — Прервал ее мысли Дерек. — Для меня это так же тяжело, как для тебя, поверь мне.

Маша кивнула головой. Она знала это, видела в выражении глаз дракона, его резких непривычных движениях за столом, угрюмой молчаливости, сосредоточенности.

Дерек был провидцем, но никогда не делился с ней своими видениями, что тоже ранило Машу. В последние дни были такие минуты, когда дракон внезапно погружался в себя настолько, что останавливался на полуслове или замирал на несколько минут. Потом его лоб прочерчивала резкая полоса, губы поджимались, взгляд становился жестким и суровым, и она видела, как трудно ему сдерживаться и делать вид, что ничего не происходит.

— Дерек, — позвала она дракона. — Ты можешь пообещать мне, что с ним не случится ничего плохого?

Хозяин замка опустил голову и тяжело вздохнул.