Ульяна Каршева - Драконы

В совершенном одиночестве. Но что хуже всего - бесцельно. Он принимал такой порядок вещей. Его, последнего, подготовили к тому. Аскетизм был ему привычен. Но думать о том, что придётся жить в одиночестве последним из рода, постепенно слабея и угасая… Молодой закрыл глаза и напомнил себе: “Покой уходящего отдаёт силы земле…”

2

Лесные демоны засели в ближайшем леске, зорко приглядывая за небольшой деревушкой, приютившейся у подножия Чёрного хребта, - дворов на двадцать. Лучший человеческий сон - после полуночи. Он тяжелей, и от него трудней пробудиться. И уже не так сильно в заполночном сне беспокоят странные звуки со двора и вокруг дома… Чутко вслушиваясь в промороженный воздух, чувствуя в нём струйки терпких, горьковатых запахов дыма и жилья, лесные демоны нетерпеливо переминались, стоя на месте. Там - тепло и пахнет уютом обжитых нор. Там - много мяса: скотина в каждом дворе. И там же - нежное мясо, ради которого стоит поохотиться. И там - будет бешенство крови в жилах, бушующее в жилах счастье убивать!.. Достаточно услышать жалобный вскрик слабой добычи и втянуть жадными ноздрями запах сладкой и сытной крови, горячо брызнувшей из первой распоротой когтями жертвы!..

Но это ещё только будет…

Вожак дал отмашку, и лесные демоны начали осторожное передвижение к деревне. Заросшие косматой шерстью тела бесшумными тенями скользили в ночной темноте. Их вытянутые морды, верхние бивни которых, блестя при свете луны голодной слюной, свисали ниже узкой челюсти, то и дело нетерпеливо кивали, внюхивались в воздух.

3

Семилетний Андре проснулся, как будто ухнул в яму - так сильно и стремительно с постели схватила его на руки мать. И внезапным пробуждением его бросило в омут звуков: в треск и гудение огня, в панические и болезненные крики людей, испуганное мычание скотины и разъярённо-захлёбывающийся собачий лай с последующим жалобным привизгом умирающих - и торжествующее рычание, нечеловеческое и нездешнее, знакомое - с эхом многих убийств из прошлого… Андре привычно сомкнул руки вокруг шеи матери, а ноги, ослабевшие и сильно дрожащие от внезапного пробуждения, - вокруг её талии, привычно ткнулся лицом матери в плечо. Женщина, вздрагивая, стояла в темноте дома, уже прихватив два ножа, и сторожко прислушивалась к происходящему. Ребёнка не держала: он сам вцепился в неё крепко.

- Малыш, куда нам бежать? - тепло дыша в его голову, быстро прошептала мать.

Мальчишка зажмурился и увидел сброшенный ему богами рисунок.

- К скале. Там убежище.

- Проведёшь?

- Проведу.

Одним концом деревня выходила к лесу, другим - к нагорной равнине. Их дом стоял последним к горам. К нему и бежали сельчане, безуспешно отбиваясь от врага.

Спустя время кучка людей, сгрудившаяся вокруг женщины и её сына, защищая последнюю надежду на выживание, оборонялась от лесных демонов и постепенно отступала к близкому Чёрному хребту. Преследовали их лесные демоны уже не из голода, а на одном азарте: кровь ударила в голову убить всех, и крови алкали они, и жаждали видеть долгую смерть… Крестьяне защищались вилами и топорами, а кто из охотников - и стрелы пытались пускать, да что они против демонов…

Лесные демоны гнали людей, не давая времени на продых. Но иногда, с издёвкой позволяли им уйти вперёд на несколько шагов, а потом резко врывались в середину группы беглецов и раскидывали защитников в стороны, - играли в смертельную игру, после которой группа редела. Хуже, что людям приходилось не только сдерживать лесных демонов, но и уворачиваться от их оружия - страшных железных шариков с шипами, которыми те с силой и довольно метко забрасывали уходящих, а потом возвращали, дёргая за верёвки, на которых и крепились эти железные орудия смерти.

Андре, сидевший сжавшись в объятиях матери, вдруг почувствовал, как что-то дёрнулось и как мать вздрогнула, почувствовал, что падает вместе с нею. Быстро обернулся к матери: та слепо смотрела в никуда умирающими глазами - падая. Шипастым шариком висок разбит в кровь… На твёрдую мёрзлую землю мальчишка упал вместе с женщиной: плакать некогда - людей вокруг совсем мало, и они всё ещё надеются на него. Надо вставать, вот только ногу придавило. И заплакал - то ли от страха, что сейчас наскочат и убьют, то ли от жалости к

--">