Екатерина Бакулина (Фенек) - Восемь ночей Сан-Челесте

стараться сделать приятно вам. Волки умеют быть преданными, тем более, такие молодые щенки, как эти.

Краснею, совершенно точно.

Вот так просто взять…

Поймала себя на том, что интересно посмотреть. Только не это… Ну, и наклонности у меня, оказывается!

А волки поглядывали в нашу сторону, что-то обсуждали вполголоса. Меня?

Даже попыталась представить, как один из этих парней обнимает меня… и у него прямо спина покрывается шерстью… интересно, а сейчас там шерсти нет? Центурион… о, черт…

— Они и правда очень молоды, — сказала я, лишь бы хоть что-то сказать, не молчать, а лучше перевести разговор на другое. — Центурионы всегда представлялись мне более зрелыми людьми, опытными.

Куратор едва заметно вздохнул.

— Если речь идет о людях, то да, это справедливо. С волками иначе.

— Волки способнее людей? Или живут втрое дольше?

Может быть, этим оборотням за сотню лет, просто выглядят так? Какая-то своя магия?

— Нет, сеньорита. Среди волков-легионеров до двадцати пяти доживает один из трех, до тридцати — один на пару сотен. А человека над волками командовать не поставишь. Только штабным трибуном, но центурионом никак, физически не потянет.

«Почему?» — хотела спросить я.

Не успела.

Тот самый центурион поднялся из-за стола и направился к нам.

— Хорошего вечера, сеньорита! — громко сказал он. — Желаете развлечься?

Он ухмылялся во весь рот такой обворожительно-наглой улыбкой, что у меня все сжалось внутри. Он так смотрел на меня… С восхищением! Так, как никто и никогда еще не смотрел. Я даже терялась под таким взглядом.

Я глянула на куратора, тот едва заметно пожал плечами. «Выбор за вами, сеньорита».

Что сказать?

Я ведь здесь именно для этого? Нет?

Центурион смотрел на меня… у него были желтые, нечеловеческие глаза, и в глазах — огонь. Это завораживало. Он-то точно хотел развлечься. Он хотел меня. И от этого бросало в дрожь и в жар сразу. «Крупный самец, у которого срывает крышу…»

— Вы позволили мне войти, сеньорита, — сказал он. — Так, может быть, пригласите за стол? Или на танец? Мы закажем музыку. Разве не для этого вы…

Он не договорил, осекся. Поджал губы. Я неожиданно поняла, что он тоже волнуется. Но, скорее, дело не во мне, я просто очередная симпатичная девочка… дело в сидящем рядом кураторе. И не в Гильдии, у него за спиной, дело в нем лично.

— Не стоит… — начала я, — сеньор… центурион?

Замялась. Как его назвать?

— Марко, — сказал он. — Меня зовут Марко. А тебя?

Мы уже на «ты»?

Не так быстро.

— Простите… но, не сегодня, — сказала я.

Надо взять себя в руки. Ну, что я как девочка. Уши горели огнем, но, в то же время… Я смотрела в глаза этого волка и понимала, как что-то происходит со мной. Он так невыносимо хорош.

Я не готова сейчас. Слишком быстро.

Разве я здесь не за этим?

— Сегодня вы предпочитаете зверя покрупнее? — криво ухмыльнулся центурион. С вызовом.

Он нарывается?

Это было почти на грани. Рой не пошевелился, мне даже казалось, его это забавляет. И, в тоже время, он только ждал команды «фас!» Спокойно и вальяжно… Я была уверена, он легко свернет шею всем этим троим молодым волкам, всем разом. Они боялись его не зря.

Кто он такой, черт побери?

— Сегодня я предпочитаю тишину и покой, — сказала я твердо.

— Мне казалось, прекрасные сеньориты в Гильдию обращаются не за этим.

Наглость и самоуверенность. И все же…

— Они обращаются исключительно за тем, чтобы получить желаемое. И сейчас я желаю совсем не вас. Сядьте на место.

— Иначе спустите на меня своего цепного дракона?

Дракона? Куратора.

— Ведь именно для этого он здесь? Чтобы беречь мой покой?

Я видела, как у Роя дрогнули уголки губ, но от улыбки он удержался.

— А если я не испугаюсь? — спросил центурион.

Нарывается. Совершенно точно. Он слегка пьян, и его заносит.

— Знаете, сеньор, — сказал мой куратор равнодушно, — компенсация, которую придется выплатить в случае убийства легионера, примерно равна сумме, которою я получаю за день.

— Я офицер…

— За два дня, — сказал он. — Я могу себе это позволить. Вернитесь за свой стол. Сеньорита просила вас оставить ее в покое. Проявите уважение, это не трудно.

— Уважение? — центурион хищно оскалился, что-то дрогнуло в его лице… та самая трансформация? Не понять. — Сеньорита же сама --">