(Calime) - Возвращение Владычицы (СИ)

========== Пролог ==========

Валар, те, кому Единым было дано право проклинать и благословлять, карать и миловать, стирать с лица Эа и даровать прощение, через Митрандира сообщили ей свою волю. Артанис Нэрвен было дозволено теперь возвратиться в Благословенные Земли.

— Ты с честью вынесла все, что было положено тебе в книге судеб. Не поддалась искушению и чарам Кольца, помогала детям Эру в борьбе против зла, направляя их советом, давая приют, сражаясь со злом посредством волшебства, силы воли и премудрого разума, с оружием в руках отстаивала Имладрис, не жалея сил, способствовала уничтожению Тьмы и воцарению законного Владыки Гондора и Арнора, — вещал Митрандир, перечисляя все, за что Леди Лориэна была удостоена прощения Стихий и вновь сделалась желанной обитательницей Амана.

Галадриэль слушала его, не перебивая, чуть покачивая золотящейся головой, и казалась погруженной глубоко в собственные мысли. Это было лишь внешним впечатлением. Ни одно слово майа из свиты Сулимо не ускользнуло от слуха и сознания Венценосной Девы. Горечью и болью отзывались эти слова в ее сердце.

Ее простили, помиловали, ей вновь открыты объятия Валар, ожидавших ее прибытия в Валинор, в Круг Судеб, где, по словам Митрандира, ее собирались чествовать, воспевая ее мужество, силу воли, мудрость и благородство.

Вместо радости Артанис почувствовала смятение и неимоверную слабость, как будто вдруг разом все силы, и волшебные, и физические, покинули ее роа. Стало тяжело дышать. Она так долго и так безнадежно ожидала этого момента, что когда он, наконец, наступил, была совершенно не в силах осознать реальность происходящего.

========== 1. Ночь и сумерки ==========

Сидя на террасе своих покоев, в оцепенении, со сложенными в замок на коленях руками, Галадриэль слегка покачивалась, уставившись пристальным взором в стоявший перед ней круглый стол. Внезапное прикосновение чьей-то руки к ее плечу заставило Владычицу Лориэна вздрогнуть и резко повернуть голову.

— Не пугайся, милая, — снисходительно улыбнулся стоявший за ее спиной Серебряный Лорд, — Это всего лишь я. Только взгляни, какая прекрасная ночь! — воскликнул он, оглядываясь по сторонам.

Ночь действительно была завораживающе прекрасной. С террасы, что находилась среди верхних ветвей раскидистого, высокого дерева, было видно прозрачно-синее небо, черневшие стволы, ветви и кроны окружавшего их Золотого Леса, слабые огоньки светильников, как тот, что горел на столе, тусклые блестки далеких звезд в небе и яркие зеленоватые огоньки светлячков, видневшиеся далеко внизу, среди кустарников и травы. Можно было различить далекий щебет ночных птиц и стрекотание цикад и кузнечиков. Воздух был свежим, но не холодным, а, наоборот, от дувшего на высоте южного ветерка, казалось, исходит тепло.

Протянув руку, чтобы дотронуться до его оглаживавшей ее плечо ладони, Галадриэль сказала с печальной улыбкой:

— Ты прав, мой Тельперион Нинквелотэ. Я совсем забыла, что ты предпочитаешь очарование ночи дневному свету, — она взглянула в блестевшие зеленовато-серым, словно два светлячка, глаза Келеборна, — Это потому, что ты родился и вырос в сумерках?

— Нет, моя Леди, — отвечал, продолжая улыбаться снисходительной улыбкой, Лорд Лориэна, — Это оттого, что такие ночи напоминают мне о той ночи, когда впервые мой взор упал на твои прекрасные черты. Ты помнишь, мы провели ту ночь, гуляя по лесу в окрестностях Менегрота и непрерывно беседуя?

Задумавшись, Артанис припомнила, каким неприятным и навязчивым показался ей молодой родич Эльвэ Среброманта в первый вечер их знакомства, но не спешила портить супругу романтических воспоминаний о знакомстве с ней своими замечаниями.

— Твои волосы ослепительно сияли, словно золотой венец заморской королевы, — продолжал, тем временем, делиться впечатлениями Лорд Келеборн, — Ты показалась мне сошедшим с небес божеством! Я, как сейчас помню, решил, что не могу оставить без моего внимания такое прекрасное создание…

— Мой ласковый барс, — Галадриэль слегка сжала его руку, — поверь мне, я очень ценю твое расположение.

Лорд синдар довольно улыбнулся, подумав, что, несмотря на упрямый характер, его весс, все же, — самое восхитительное создание во всей

--">