Екатерина Руслановна Кариди - Жена для Полоза

У-Лэн. Разговоры с ним вели таинственные, как будто на каком-то «птичьем» языке. При этом нет-нет, да и взглядывали на нее. Нет, за свою безопасность Оля была спокойна, их тут пятнадцать человек в экспедиции, ее никто и пальцем не тронет. Но это немного настораживало. Она специально незаметно записала на диктофон, чтобы попытаться расшифровать смысл. Но это потом.

Людей в этот раз пришло гораздо больше обычного. Мужчины, и никого из женщин. Оля уже привыкла к тому, что бывает единственной женщиной на таких посиделках, но сейчас в какой-то момент почувствовала себя неуютно. Однако сам сказитель разговаривал с ней подчеркнуто почтительно, и это как-то сгладилось.

Все расселись, мероприятие началось. Но прежде…

Ради такого случая местные мужики принесли с собой какую-то особую настойку. Угощали сказителя, этого У-Лэна, тот пробовал, языком цокал. Хвалил. Потом угощали всех, их тоже угощали. Оля попробовала немного, по крепости как пиво. Как она поняла, какой-то совсем слабенький самогон с пряными местными травами. Вкус у напитка был странный, но пилось легко. Развязались языки.

А сказитель тот расположился в центре, и так интересно вел, прямо как тамада. По его знаку высказывались те, кого он сам выбирал. Когда из местных, а когда и из членов экспедиции. По его просьбе парни спели под гитару «Невесту Полоза»* «Мельницы». Он похвалил исполнение и вдруг повернулся к ней:

— А девица почему не поет?

На нее тут же все уставились, и Оля невольно покраснела.

— У меня нет голоса, — проговорила, поведя плечом, отмахиваясь от смущения.

Ей это повышенное внимание не нравилось. Тот проследил взглядом ее жест и проговорил с загадочной интонацией:

— А тут и надо голоса. Тело само споет.

От его слов почему-то стало душно, и такое чувство, как будто закружилась голова. Оля пожалела, что не послушалась Степановну, все-таки, надо было поесть поплотнее. Кружку с этим странным напитком она отставила. Довольно на сегодня с нее.

У-Лэн и это заметил, смешок у него вырвался такой… короткий и уверенный. Мужской. А Оля разозлилась. Она здесь между прочим, по делу, а не его намеки выслушивать. Демонстративно вытащила диктофон, который раньше прятала, и уставилась на него. Снова странный нечитаемый взгляд, а потом он достал из футляра цитру, и начал декламировать.

Он напел балладу о царе змей Полозе!

Ну естественно. Змеевик ведь!

О том, как по весне просыпается все змеиное царство и ищет ему Невесту*. И если девица царю змей понравится, посылает он ей подарок: колечко золотое, браслет или ожерелье. Поднимет подарок девица — быть ей невестой Полоза. За него она просватана. Никто не защитит, ничего не удержит. Полозу не отказывают.

Странное впечатление… Оля не сразу смогла прийти в себя. Потому усмехнулась и потерла лоб. Сменила гаджет, в том уже кончался заряд и на флешке места почти не осталось. Хорошо, что она все зарядила загодя. Эти механические действия помогли собраться. Ну и раз уж здесь все равно на нее странно косились, она спросила:

— Я понимаю, Полоз царь змей, он олицетворяет силы природы, мудрость, богатство и плодородие. Но зачем вообще Полозу нужна была Невеста?

После ее слов повисла вдруг звенящая тишина.

— А сама как думаешь? — спросил У-Лен, прищурив глаза и откидывая голову набок.

Лично Оля думала, что это дремучее суеверие — отдавать мифическому чудовищу девушку, потому иначе мор, неурожай, болезни. Но ничего этого она не хотела высказывать, не политкорректно. Она просто пожала плечами.

Вместо нее неожиданно подал голос один из ребят, он до того пел под гитару. Проговорил, отрешенно глядя на огонь костра:

— Говорят, в жены Полоз берет только человеческую женщину.

И опять звенящая тишина повисла. Слышался только только треск и гудение пламени. Вся эта странная атмосфера начала раздражать, потому что, похоже, суеверия заразны.

— Это как, он же Змей? — усмехнулась Ольга.

Сказитель У-Лэн скользнул по ней взглядом, задержавшись на миг на руке, в которой она держала диктофон. И сказал:

— А вот так. Которую просватает, ту и берет.

Была в этом какая-то снисходительная насмешка, словно она несмышленыш. Но Ольге пришлось проглотить возмущение. Сказитель уже не смотрел в ее сторону, как будто она сразу стала ему неинтересна. Отвернулся и показал жестом, чтобы снова всем наполнили кружки этим странным самогоном, а сам взял цитру и затянул какую-то заунывную --">