Aleksandra Orly - Looking for a breath of life (СИ)

было бы отдать шаакам во дворе Платта, а что-то использовать для изготовления простейшей настойки от похмелья, на которую будет спрос с началом сезона винограда. Возможно, она могла бы купить две буханки хлеба. А кое-что оставить на другие нужды.

- Ты решила проверить его, когда случайно проходила мимо, - уточнил он.

- А кто сказал, что нельзя?

- Мешок и арбалет на землю.

Рэй фыркнула, но подчинилась и даже специально развязала его, чтобы показать содержимое, весьма безобидное. Эльф продолжал буравить ее взглядом, даже когда она снова подняла руки.

- Кто ты?

- Никто.

- Как выглядят никто, я знаю. Мерзкие твари на болотах за горами Ульго.

- Я редкий вид.

Рэй подмигнула ему, хотя внутри нее все похолодело. Она прикидывала, сумеет ли пнуть его достаточно сильно, чтобы успеть убежать, но он предусмотрительно отошел подальше и выглядел так, словно в любую секунду готов отразить удар. Она продолжала думать.

- Кто послал тебя убить меня? – его ноздри раздулись от гнева, но он все еще не пытался ее атаковать, хотя держал руку на ножнах. – Сколько они предложили?

- Ты боишься убийц – и сидишь в лесу в одиночестве? И потом, даже если бы я хотела тебя убить, думаешь, сдала бы заказчиков? – она слегка развела пальцы в стороны, удивляясь его наивности.

Он наклонил голову набок, разглядывая забрызганные грязью сапоги, потрепанную темно-зеленую одежду, кобуру с ножами на поясе и забинтованные по плечи руки по обе стороны от ее лица – влажного от пота и посеревшего от пыли.

- Они стоят того, чтобы их защищать?

Рэй невольно приоткрыла рот. Жители деревни Тидо были мусорщиками. Ворами и грабителями. Кое-кто не брезговал и убийством, если натыкался на соперников во время разграбления очередной гробницы или старого гномьего клада: найденные самоцветы можно было обменять на пиво, а утварь толкнуть на рынке. И все же они не стали убивать ее, когда много лет назад нашли на пепелище – а выходили и научили быстро бегать и высоко прыгать, лазать по деревьям, драться и отличать ценный металл от рухляди. (Еще один навык – красть так, чтобы никто не заметил, - она не применяла.) И хотя сейчас все «наставники», кроме Платта, уже погибли и рассчитывать приходилось только на себя, в итоге Рэй научилась выживать. И продолжала учиться каждый день.

Эльфу это было знать ни к чему, но Рэй все равно злилась. Именно из-за Тидо она оказалась в такой ситуации. В их мире постоянно приходилось доказывать силу.

- Узнаю повадки дикарей вроде Тидо, - словно услышав ее мысли, заговорил эльф. – Выслеживают жертву, в лесу или на лугах, где тишина и покой, - а потом убивают исподтишка и забирают все ценное, чтобы выменять на пойло!

- Ты из-за своих цветов на водопадах ничего не видишь, - оборвала его Рэй. – Многим созданиям просто больше некуда идти! Все выживают как могут, и не все решаются на убийство.

Он многозначительно помахал дротиком.

- Это снотворное! – раздражаясь еще больше, рявкнула она. – Ты бы спал, пока…

Она глянула на его крылья, переливающиеся на солнце, и запнулась. Он нахмурился, оглянулся через плечо, а затем уставился на нее.

- Ты хотела усыпить меня и отрезать мои крылья?

Ее молчание было красноречивее любых слов. Он невольно отступил на шаг, словно опасаясь, что она закончит начатое – кажется, даже чуть оторвался от земли. Но Рэй, которая могла бы радоваться, что внушила ему страх, не почувствовала никакого удовлетворения.

- Снотворное смягчило бы боль, пока растут новые, - буркнула она. Платт рассказывал, что эльфы могли менять крылья, как олени рога, и растирали в порошок, чтобы помогать цветам расти.

Его брови взлетели вверх.

- По-твоему, это происходит, если у эльфов отрезать крылья? – тихо спросил он, и Рэй вдруг почувствовала себя ужасно глупо. – Если сейчас я отрежу тебе палец, тоже новый вырастет?

Она покачала головой.

- Получается, и ты нас не знаешь, - заключил эльф, глядя на ее растерянное лицо. – Эльфы не олени или ящерицы, у которых отрастают рога и хвост. Отрезанные крылья не вырастут. Они рассыпаются в пыль, а их хозяин может утратить волю к жизни. Это… - он дернулся всем телом, - ужасно.