Ольга Леонардовна Денисова - Подменыш (СИ)

успел подумать, что это тоже неплохая добыча, а потому задвинул наружный засов.

В один миг залаяли собаки, заорали бабы, заревели детишки — Черной снял арбалет с плеча и, как только заметил движение у входа в ближайшую избу, выстрелил в появившегося на крыльце мужчину. Попал. Еще двоих сняли ребята — только после этого деревенские догадались не высовываться.

Черной не таясь направился в сторону домов, зная, что его прикрывает десяток арбалетов, и если бы не шум вокруг, все могло бы повернуться иначе. Он сделал шага три или четыре, когда услышал шорох стрелы, но не успел даже пригнуть голову, как ощутил тяжелый удар в грудь. Стрела прошила кожаную броню и стеганку и застряла где-то под лопаткой — лучник оказался мастером своего дела. Черной, пошатнувшись, подумал еще: «Ничего себе сходил за кабанчиком», но за тот миг, пока он держался на ногах, в грудь влетело еще три стрелы, опрокидывая его на спину: лучников было много.

Однажды некие прислужники Зла хитростью заманили Черного в ловушку и яростно набросились на него. Он доблестно сражался, но стрела, что они пустили из засады, пробила его грудь. И не мог Черной уповать ни на кого более, только на милость Предвечного и доброту Его чудотворов.

«Об искушении Злом в любви»

Предрассветное небо над головой окрасилось в удивительный сине-зеленый цвет, и Черной впился в него взглядом, с каждой секундой все сильней ощущая боль — и горечь. Глупо. Вот тебе и непобедимый легион… Вот тебе деньги, власть и слава… Говорят, перед смертью за один миг вспоминаешь сразу всю жизнь, — никчемная оказалась жизнь.

В семье Черной был пятым по счету, и мать считала его подменышем, потому что родился он с угольно-черными волосами, был криклив и прожорлив, — бесспорный знак того, что ребенка украли колдуны, а вместо него подсунули матери подменыша. Все знают, как в таком случае вернуть родное дитя: надо почаще и побольней колотить подменыша, тогда настоящие родители сжалятся и заберут его обратно. Но, видно, и настоящим родителям Черной был не очень-то нужен, потому что забрать его никто не спешил. И чем старше он становился, тем больше все вокруг убеждались в подмене: он рос хмурым, строптивым и неприветливым, а если улыбался, то только злорадно.

На самом же деле маленьким Черной любил мать и люто ненавидел отца, наверное потому, что в отсутствие мужа она не шпыняла его с такой откровенной враждебностью. Постепенно переходя из-под опеки матери на его попечение, Черной все менее чувствовал любовь и все более ненависть. Он лет в шесть захотел стать воином, сильным и непобедимым, чтобы убить отца и старших братьев; обиды и побои не раздавили его, а закалили, научили не только терпеть, но и сопротивляться, принимать несправедливость равнодушно, но не забывать и не прощать.

Они жили на берегу Лодны, в Волгородском посаде, отец его был каменотесом, и Черной часто слышал, что в ученики мальчиков берут за деньги, а ему повезло — он может учиться у мастера просто так. Меньше всего ему хотелось научиться обтесывать камень, но никак не удавалось узнать, где мальчиков учат воевать. В первый раз он убежал из дома в Волгород, прихватив с собой десятиграновую монету, — ему было лет восемь. Две ночи он спал прямо на мостовой, а когда решился подойти к гвардейскому капитану и спросить, как поступить в гвардию, тот отвел Черного к Надзирающему в Чудоявленскую лавру, а Надзирающий вернул его родителям с советом наказать покрепче за неуважение к старшим и воровство. Черной не удивился, когда отец так и поступил.

В Предвечном он разуверился еще раньше, когда просил, чтобы отца задавило под шаткими и ненадежно сложенными камнями во дворе. Чудотворов Черной нисколько не любил, горящий солнечный камень не будил в нем никаких чувств, кроме скуки, но он исправно ходил в храм, потому что ничего больше ему не оставалось, — равнодушие это тоже считали верным знаком подмены.

Убегая из дома во второй раз, он был умней и пошел не в Волгород, а в Дерт. И взял не жалких десять гран, а серебряные побрякушки сестер, которые мать прикупала им в приданое. На этот раз его ловили как вора, но ему хватало ума обходить стороной постоялые дворы и заставы.

Вот тогда, на Дертском тракте, его и подобрал богатый странник. В то время в доброту людей Черной уже не верил, но незнакомец накормил его в трактире и не стал отбирать --">