Анна Апрельская - В пламени феникса (СИ)

не хочу!

— Надо, Кали… Надо! Выбора у тебя нет! — твердо произнесла старуха.

— Но как же мой юный любовник? Корнет Илиборский уж точно знает, что я не беременна! — вспомнила она того с кем проводила почти все ночи подряд, да и не только ночи.

— И тут не волнуйся, он уже забыл про тебя! Думает, что с ним резвилась Мариэлла наша! Хватит с неё, сыграла свою роль, и будет! — спокойно произнесла старая колдунья, кидая взгляд на спящую фаворитку.

— Но как же так? И что с ней будет? — забеспокоилась вдруг кузина о младшей сестре.

— А ничего… Выдаст её в скором времени король за старого маразматика Мотинорского. Будет и дальше наша Марри развлекать весь двор, скучно ей покажется в постели старого барона, — зло хмыкнув, предрекла будущее ведьма.

— Ладно я всё вроде поняла, нянюшка… Но как же так вышло, что птица сейчас одна, а муж её где?

— Всё в данный момент видят фантом этой роженицы… Она мирно сидит на диванчике, и беседует с графиней Иторильской… Причин для беспокойства у них нет… — рассказывала повитуха, помогая родится крепкому мальчугану. — Ну вот первый пошёл! Сейчас второго вытащим и уходим! — добавила она, кладя младенца около матери, которая тут же обняла сына.

— Странно, вроде в беспамятстве, а ребёнка почувствовала… — удивлялась баронесса, видя как мальчик приник к груди матери.

— Так и она сейчас в своей воображаемом мире, помнит, что родила. Но только одного! — Троник продолжала колдовать над роженицей. — Ну вот и второй младенец! Принимай, его дорогая! Он твой!

— Нянюшка, а мне это точно надо? — глядя на пищащего младенца, проговорила Калинария.

— А ты хочешь стать графиней? Если да, то это твой единственный шанс! — ответила категорично колдунья, возясь около роженицы. — Вот и всё… Нужно было отдать положенную благодарность этой птице… Всё же малыша мы у неё забираем… — будто сама с собой переговаривалась старуха. — Да и если бы не я, не пережили бы эту ночь, ни она, ни дети… Так что ничего пропадать такой прекрасной возможности для моей малышки.

— Няня, а как мы про сына сообщим графу Брионскому? — заинтересовалась она уже возможности скорее стать законной женой дорогого Пафлия.

— Сына? Почему сына? Дочка у вас…

— Какая дочка? Он же сына хотел!

— Тут уже без вариантов! Мальчика ты сейчас не сможешь взять, — уверенно произнесла старуха.

— Не говори ерунды! На, подержи этот вопящий комок, — баронесса сунула плачущую девочку не ожидавшей подобного повитухе и попыталась взять на руки новорожденного мальчика.

Но малыш грозно посмотрел на женщину и закрыл их с матерью алым магическим щитом.

— Что за фран… Нанюшка, почему я не могу его взять? — возмущённо произнесла Калиния, поворачиваясь к старухе с затихшим младенцем на руках.

— Что же ты наделала, девочка моя… — еле слышно проговорила та, глядя как малышка на её руках засветилась и потянула из Троник магические силы. — Теперь тебе самой придется справляться в жизни с этим ребёнком. Как смогу, поставлю на её магию блок. Никто не сможет увидеть и понять, что она сильная магиня. Держи своё будущее счастье! И уходите, вам пора, — в последний раз посмотрела старуха на свою драгоценную леди, и отдав ей затихшего младенца, превратилась в пепел, как и положено уходящей за грань ведьме.

Глава 1

королевство Фриолия

прошло почти двадцать пять лет

— СиминИка, сколько можно уже повторять! Или для твоего скудного ума сложно понять простейшие вещи? Ты должна была следить за Тэфением! А не на птиц заглядываться! — распекал в который раз меня родитель за проделки младшего брата.

— Но отец… — пыталась вставить хоть слово я.

— Не смей меня так называть! Не знаю, где нагуляла тебя мать! Но ты точно не моя дочь! У меня не могла родиться такая глупая девица, да к тому же без толики магии! — всё не останавливался граф Брионский, высказывая недовольство. — Не то, что Тэфений! Вот тут я уже свою бывшую женушку под замок посадил, чтобы точно уверенным быть! Так что сын мой! Моя магия в нём!

Обидные слова отца уже почти не трогали меня, настолько я к ним привыкла. С малых лет я знала, что меня в семье не любят, для отца существовал лишь его сын, меня же он терпел с трудом. Конечно, мне было нелегко в детстве без ласки и заботы родителей. Сколько слёз было выплакано, знала лишь моя подушка. С наступлением же утра я старалась не --">