Лана Мур - Попала, так попала, или Невеста на двоих

назвать красивым. Той особой, демонической красотой, которая редко оставляет женщин равнодушными. Я бы тоже могла ей поддаться, вот только меня останавливало абсолютное незнание своего будущего и его в нем роли.

– Ты меня не помнишь?

Снова это дрожание уголков губ.

– Точно, повредилась! – горестно воскликнула Грета, а я покачала головой.

– Меня зовут Ладислав. Теперь я хозяин этого дома и… – он замялся и почему-то отвел взгляд. – И твой хозяин тоже.

Что?!

От неожиданности я подскочила, но голову пронзила такая боль, что свалилась обратно, и в глазах потемнело.

Глава 3. Озарение

– Что же такое твориться-то?

Кудахтанье Греты сначала доносилось словно слой ваты, затем все более отчетливо.

– Детонька совсем памяти лишилась. Что же теперь с ней будет?

– Пока полежит здесь, наберется сил. А потом посмотрим, – совсем рядом голос… хозяина. Господи, застрелите меня. Дожила! Еще в рабынях не ходила. И почему я не утонула? С чего это хозяин полез в воду спасать рабыню, да еще и приволок с свою комнату? Может, они, то есть, теперь уже мы, любовники? А если этот Ладислав потребует у меня выполнения моих рабских обязанностей? Спать с чужим мужиком? Только через мой труп!  Хотя, может, я уже труп, а это уже агония мозга?

Успокаивая разгоряченные мысли, на лоб опустилась прохладная ткань и перина подо мной промялась. Кажется, тот, кто сидел рядом, придвинулся.

– Что же она будет делать без памяти-то? – женским голосом продолжала галлюцинация.

Точно! Без памяти! Ну какая же эта Грета умная. Если все-таки не умерла, буду притворяться, что лишилась памяти, пока не освоюсь в этом странном мире.

– Давай, детонька, выпей, – перед носом снова оказалась кружка, сладко пахнущая молоком

– М-м-м, – я попробовала отвернуться, но, не обращая внимания на мое нежелание пить, Ладислав приподнял за плечи. Не церемонясь, он стиснул мою челюсть и влил в рот тошнотворно теплое молоко.

Горло сжало спазмом, и я закашлялась, тогда мучитель наклонил меня вперед и придерживал пока я не восстановила дыхание.

– Вот и хорошо. Вот и хорошо, – причитала Грета, принимая у хозяина кружку. Теперь она поспит, а проснется совсем здоровенькой.

Вот в последнем я очень сомневалась, хотя веки начали сами собой закрываться, и я провалилась то ли  в перину, то ли в подушки, то ли в сон.

ЛАДИСЛАВ

Я смотрел на нее, утонувшую в моих подушках.

Незаконная дочь моего отца, прижитая в столице от какой-то девицы. Я ненавидел ее всем сердцем за отнятую любовь отца, его внимание, за то, что она существует. Ненавидел!.. Потому что любил.

С того самого дня, как вернулся из интерната для мальчиков и увидел в нашем саду рыжекудрую девочку. Ее заливистый смех напоминал перезвон серебряных колокольчиков и слышался каждый раз, когда отец отталкивал качели, и девочка взмывала к небу, отчего, открывая маленькие ступни в белых башмачках, взлетали кружевные юбки.

Именно тогда я в первый раз и почувствовал эту тягучую смесь притяжения и ревности – со мной отец никогда не проводил так время. И, взрослея без матери, я знал только строгость. Сначала отца, воспитывающего меня, как наследника, а потом наставников интерната, не прощавших ни единой детской шалости.

Я спешил домой, надеясь на встречу с отцом, на его радость моим успехам, на его гордость, а она, эта рыжеволосая кукла, отняла у меня все.

– Ладислав! – увидев меня, крикнул отец. – Подойди, познакомься. Это Мелисса. Моя помощница. Несмотря на низкое происхождение, у нее очень искуссные руки. Надеюсь, вы подружитесь.

Подружитесь? Меня передернуло,  а упоминание о низком происхождении вызвало отвращение и злость.

Так вот на кого отец променял своего сына. На простолюдинку!

В тот же вечер я пробрался в ее комнату, обставленную словно для госпожи, стащил то самое сиреневое платье с пеной белых кружев и сжег его.

Разумеется, мне влетело от отца, но слезы девчонки пьянили больше вина и оставляли послевкусие кабацкой сивухи.

С каждым моим приездом домой, Мелисса становилась все красивее. И тем больше я ее третировал, пока она не начала при виде меня испуганно прятаться.

Страшная правда открылась когда мы оба уже были достаточно взрослыми: Мелисса – чтобы вызывать интерес у молодого человека, а я – чтобы отдавать себе в этом отчет.

Тогда Мелисса хорошо понимала кто она есть и успешно избегала меня с самого моего приезда, но в тот день, когда я --">