Агата Грин - Арестант особых кровей

женщина, одетая в вырвиглазно яркий желтый костюм; женщина заполняла уборочных роботов чистящим порошком. Такой яркий цвет костюма нужен, чтобы издалека видно было, что она арестантка?

Мои «сопровождающие», напротив, были одеты неприметно, в темно-серые форменные костюмы; мрачность костюмов разбавляли зеленые логотипы колонии. Один из молодцев подтолкнул меня вперед, и сделал он это довольно грубо, хотя толкать меня причины не было.

Меня провели в душное помещение с влажным воздухом; у правой стены стояли высокие кабины — гигиенизаторы. Какая прелесть! В таких кабинках обрабатывают больных…

К нам подошел хозяин этих гигиенических владений, рыжий круглоглазый апранец; для своей расы, кстати, он был недостаточно круглоглаз, не слишком-то выделялись глаза на его лице, да и типичной апранской рыжести шевелюры я не заметила. Отметив что-то в своем служебном планшете, он окинул меня взглядом.

— Так-так, рост метр семьдесят пять, оволосения на теле нет… Зайдите в третью кабину, полностью разденьтесь, вещи сложите в красный ящик, и нажмите красную кнопку. Когда процедуры кончатся, нажмите желтую кнопку. Затем достаньте из желтого ящика белье и костюм. Одевшись, выходите.

Сказав это, он указал мне на эту самую третью кабинку.

Я пошла к кабинке, радуясь про себя, что меня определили в трудовую колонию, а не в тюрьму. В тюрьмах, особенно в тех, куда попадают не богатые, не знаменитые и не политические, с заключенными обходятся куда жестче, и об отдельной кабинке гигиенизатора и обращении на «вы» остается только мечтать. Я зашла в кабинку, разделась, с тоской посмотрела на свои вещи, свои удобные, привычные вещи, убрала их в красный ящик и нажала красную кнопку.

…Пережив трехминутную экзекуцию под названием «гигиеническо-профилактические процедуры», я нажала на желтую кнопку. Теплые потоки воздуха бережно, даже ласкательно высушили мое раскрасневшееся тело — полагаю, это будет единственное приятное ощущение за день. В желтом ящике нашлось бесшовное белье телесного цвета, яркий красный костюм, почти такой же яркий, как мои волосы, и длинные носки. Обуви не было.

Я вышла из кабинки. Если после душа чувствуешь себя обновленным, то после гигиенизатора радуешься тому, что выжил. Кожа горела, волосы свесились жалкими полусухими висюльками, щипало глаза, жгло в месте укола — зато я была настолько чистой, что могла считаться стерильной. Апранец бегло осмотрел меня и вручил пару ботинок. Убедившись, что они мне впору, он махнул рукой моим «телохранителям» и отошел.

Сопровождающие отметили что-то в планшете и повели меня дальше по лабиринту коридоров и переходов. Следующей остановкой на этом коридорном пути стал кабинет врача…

«О, Звезды, дайте мне сил», — взмолилась я про себя и постаралась заглушить мысли о своей фобии. То, что меня сюда привели, еще не значит, что мне поставят еще один укол… Меня могут просто осмотреть, проверить обычные показатели здоровья и все такое… так ведь? Пожалуйста, пусть будет так!

Врач, хмурый мужчина неопределенной расы и возраста, не обрадовался нам.

— Еще одна новенькая? — спросил он недовольно. — Почему так поздно?

— Дадено хотел с ней потолковать.

— Дадено, Дадено… арестантов в общей партии надо приводить, по порядку в журнале, а не абы как! Что стоите? На кушетку ее, лицом вниз, костюм снять!

Я судорожно вздохнула и почувствовала, как кожа покрывается предательскими мурашками. Этот страшный человек хочет, чтобы я разделась? Что он собрался делать? Современные импланты обычно вводятся перорально…

— Раздевайся, — велел один из моего «почетного эскорта». На его чисто выбритом, не самом приятном лице появилась ухмылочка. — Или помочь?

Я отвернулась от неприятного типа и быстро сняла костюм. Надеюсь, не нужно раздеваться полностью? К счастью, так и оказалось. Пока меня правильно укладывали на кушетке и фиксировали тело ремнями, врач что-то настраивал на инфо-панели.

Я считала собственные вдохи и думала об отвлеченных вещах, но когда что-то опустилось ко мне и зловеще защелкало, все мысли вылетели из головы, и мной завладел панический страх.

— Не дергаться! Не говорить! Не дышать! — приказал врач; его приказной тон напугал меня до полусмерти, а трипанофобия разогнала сердцебиение до невероятного ритма.

Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет не игла и не нечто подобное!

Это оказалась игла.

Я все-таки дернулась, --">