Константин Юрьевич Бояндин - Ведьма

шаришь?

— Не только в компьютерах, — согласился Николай. — Что у вас там случилось? Почему приехал?

— Да бардак, — хмыкнул Семичастный. — Деньги людей портят. Дюха Филонов сторчался, Серёга Горский с бандитами связался. В общем, успел я кое-что спасти, и тут мне тему подсказали. Ты ведь ещё и программист, верно?

Верно. Более того, едва не вернувшийся в Большую Науку программист, был такой импульс. На совести Николая несколько небольших, но полезных программок, и продавались они не то чтобы бодро, но сносно. И вот это было настоящее вложение, полезное и приятное. Таким не стыдно и похвастаться.

— Вот и я об этом! — поднял Семичастный указательный палец. — Короче. В бухгалтерии сейчас полный финиш. Ну есть, конечно, программные комплексы, но они либо стоят, как самолёт, либо дурные. А я тут задёшево купил одну очень клёвую разработку. Знающие люди посмотрели — говорят, перспективно. Что скажешь?

— Показывай, — кивнул Николай. Семичастный улыбнулся с довольным видом.

— Без проблем. Только сразу скажу, Коля, пахать там придётся в полный рост. Сам понимаешь, время упускать нельзя. Не я один такой умный. У тебя голова что надо, но ты тот ещё раздолбай. В общем, даю тебе полгода. Оформление, оборудование, всё такое — всё на мне. Запустим — четверть твоя. Или больше, там договоримся. По рукам?

— По рукам, — согласился Николай и ладонью прикрыл бокал, когда официант попробовал долить ему вина. Хватит. Семичастный улыбнулся шире.

— Отлично. Пить, Коля, нам ещё долго не придётся. Женат?

— Не сложилось как-то, — пожал плечами Николай.

— Сложится. Я вот уже и развестись успел. Ну всё, завтра утром… — и Семичастный назвал адрес. Что характерно, в том же самом здании, в котором когда-то размещался роскошный офис СП.

И началась каторга.

4. "Крепость"

Николай едва-едва вписался в полгода.

Можно сказать, что фундамент “Крепости” — так назвали тот самый бухгалтерский продукт — целиком и полностью заложил он сам. Вспомнились и бессонные ночи кооперативного начала, и столь же бессонные ночи совместного предприятия — Семичастный тонко чувствовал рынок, большинство удачных сделок были его заслугой. Чутьё не изменило и сейчас.

Спорили они до хрипоты, и почти до драки. Но никогда не переступали ту черту невозврата, после которой невозможно работать вместе. Сказалось, что среди дворовых друзей Николай сошёлся ближе всех именно с Семичастным: тот, хоть и вспыльчивый, но отходчив; Николай хоть и любит побездельничать, но умеет и пахать. От забора и до обеда.

Постепенно их “великолепная тройка” — бухгалтера Семичастный тоже привёз с собой — превратилась в нечто большее. Оказались нужны новые программисты — без проблем; Николай придирчиво отбирал их, строго следил за всем. На нём же оказалась и инфраструктура: обучаться новейшим технологиям оказалось страсть как интересно, и все сети, всю безопасность Семичастный поручил совладельцу. “Никому больше я не верю”, пояснил он. “Ты ж программист”, добавлял он обычно полушутливо, “тебе и карты в руки, нанимай кого нужно”.

“Крепость” набирала популярность, обрастала функциями. Поначалу на неё повелись мелкие заказчики — все как один оказались довольны. Постепенно клевала всё более крупная рыба. Леонид уже не справлялся с заказами, маячила реорганизация, нужны были кадры. Анька Герасимова, их общая знакомая по тому самому двору, в котором выросли, пришла в их контору неожиданно. Она тоже успела “сходить замуж”, жизнь научила её уму-разуму, жёстким способом, но главный её талант — манипулировать людьми — никуда не делся.

И продажи пошли в гору. Анна быстро смекнула, что к чему, и упускать такой шанс не стала. Они все понимали, что Леонида не обмануть — и сам он не потерпит никакой фальши, с этим строго. Проверял всё досконально, чтобы всё было закрыто, чтобы вся отчётность на виду. Не забалуешь.

С деньгами Леонид не обманул. Деньги, увы, пригодились почти сразу: отцу Николая потребовалась сложная операция. А потом его “однушка” у чёрта на рогах превратилась в другую “однушку”, но уже куда более приличную, и в том же самом районе, что и офис. Ну и автомобиль поменял заодно.

Жизнь оставалась радужной, пусть даже путь на вершину радуги пришлось проламывать киркой и лопатой, не знать ни сна ни покоя. Оно того стоило.

5. Испытательный срок

Постепенно контора росла, --">