Яна Гущина - Дьявольский контракт

тот день, когда мы столкнулись на кладбище с Владом. Он стоял у могилы Ларисы и смотрел на её портрет. Тот запечатлел беззаботную улыбчивую брюнетку с миндалевидными зелёными глазами в обрамлении пушистых ресниц. Длинные вьющиеся волосы, правильные черты худенького лица, на щеках ямочки, а над верхней губой маленькая родинка, как и у меня.

Когда я подошла к могиле, Влад как-то странно посмотрел на меня и отшатнулся.

- Лариса не говорила, что у неё есть сестра-близнец? – предположила я.

Ответил он не сразу, видимо, отходя от шока.

- Говорила, но сейчас ваше появление оказалось неожиданным.

- А для меня неожиданным оказался её уход, - призналась я, пытаясь сдержать слёзы.

- Понимаю, - ответил он, косясь на меня. Искал отличия? Зря старался! Ведь нас порой путала даже мама. Мы были одинаковы во всём. И это сходство не заканчивалось на внешности. Нам нравилось всё одинаковое, и мы даже обрастали одинаковыми проблемами. Только как же так получилось, что она ушла из жизни, а я осталась? Мы должны были вместе или умереть или выжить.

- Лариса не говорила мне о вас, - заметила я, вскинув голову, и встретилась с его изучающим взглядом. – А ведь у нас секретов друг от друга не было.

- Значит, были, - тихо отметил он и посмотрел на её могилу.

Мне казалось, что он должен был понять, что мне хочется побыть на могилах родителей и сестры в одиночестве, но он не уходил. Не уходила и я.

- Владислав, - представился он.

- Оксана, - ответила я.

Мы снова уставились на могилу Ларисы. Наконец он догадался отойти. Но, как выяснилось, не ушёл – он ждал меня на выходе с кладбища. Проводил до дома. Потом было ещё несколько встреч. Влад становился мне всё ближе и ближе. Между нами возникли тёплые чувства. Кто бы мог подумать, что бывший возлюбленный моей сестры станет тем, кто разделит моё одиночество и скорбь!

Так началась моя новая жизнь. У нас с Владом всё было хорошо: взаимопонимание, любовь, бешеный секс. Я думала, что с появлением Влада перестану видеть кошмары, но ошиблась. На смену снам об автокатастрофе ко мне стал приходить Демон Ночи. Он бесцеремонно вторгался в мои сны, моё сознание, моё лоно, а на утро я обнаруживала синяки на теле и засосы на шее.

Подруга посоветовала обратиться к ведьме. Я с недоверием отнеслась к подобному предложению, но она уговорила меня. Мол, хуже не будет. И была права – куда уж хуже?

Деревенский домишко в пятидесяти километрах от города, со стенами, обмазанными глиной, да соломенной крышей над покосившимися окнами со ставнями. Неужели до сих пор сохранилась эта рухлядь? Небось, ещё довоенная постройка. Скособоченный частокол, скрипучая калитка. Открыв её, оказалась в затенённом деревьями дворе и прошла к двери в дом. Неожиданно она открылась и на пороге появилась старушка, больше похожая на Бабу-Ягу: маленькая, худая, сгорбленная, из-под платка торчат седые волосы, колючие глазки, а на крючковатом носу здоровенная бородавка. Даже сложилось впечатление, что я сама себе её придумала такой, какой представляла с детства.

- Вот и ты, - первое, что сказала она.

Я аж назад отступила от удивления. На всякий случай оглянулась, вдруг ещё кто есть помимо меня? Но, нет, это она мне сказала.

- Здравствуйте, - я придала голосу вежливый оттенок, подавив трепет. – Мне сказали, что вы снимаете порчу, сглаз, отводите несчастья и плохие сны.

- Да, девонька, правильно люди толкуют. Ко мне многие приходили за помощью. Вот теперь и ты заходи.

Она шагнула вглубь жилища. Я помялась у порога, вглядываясь в темноту комнаты. Заходить было боязно. Пожалела, что приехала сюда. Ещё можно было бы извиниться перед старушкой и уйти, но тогда ночью снова придёт Демон Ночи. Уж лучше пересилить страх и войти внутрь. Так и сделала.

Старушка закрыла за мной дверь, и я очутилась в темноте, развеиваемой светом шести огромных чёрных свечей, стоящих на полу. На стенах висели шкуры животных, связки чеснока перемежались со связками сушеных мышей и пауков, в углу притаился сундук, на котором стояло зеркало. Большой чёрный кот свернулся калачиком и спал на табуретке, а на столе, устланном замусоленной скатертью, стояла крынка с молоком и были рассыпаны хлебные крошки. Здесь же лежали иссохшие кости, причём у меня возникло подозрение, что

--">