Мэри Влад - Игрушка для демона

ножки свои раскрыла. Если увидит меня голым, точно не устоит. Ни одна людская женщина не может устоять перед моим обнажённым членом. Магия демонов завязана на сексе. В этом нам нет равных.

Встаю с кресла, щелкаю пальцами, и одежда превращается в пепел. Стоит представить образ юной девы, как мигом переношусь в её спальню.

Что-то врезается в затылок. Делаю шаг вперёд, оборачиваюсь. Балка какая-то. Тесновато у Давины моей, однако. Лучше б снова к себе вызвал. Но, думаю, на своей территории она будет сговорчивее.

– Ай, милорд! Пугать зачем?! Обделаться ж можно!

Нет, не будет. У неё недержание, что ли? Второй раз про это говорит. Ну ничего, сейчас увидит меня во всей красе и растает. Никто ещё не устоял перед моим членом. А вот он-то как раз стоит словно твердыня. Только перенёсся сюда, учуял её запах – сразу возбудился. Одно лишь её присутствие заставляет рычать от нетерпения.

Разворачиваюсь к ней, довольно ухмыляясь. Ну, держись, девочка. На этот раз ты от меня не сбежишь.

– Ой, ой, ой! – верещит как ненормальная и на кровать запрыгивает.

Да что за?! Она опять боится меня, что ли?! Какого дьявола происходит вообще? Все человеческие самки, даже если были невинны и никогда не видели голого мужчину, едва завидев мой член, сами ноги раздвигали, а эта… Что с ней не так? Да всё с ней не так! Она человек или кто?!

Направляюсь к кровати, а дурная самка недочеловеческая орёт, будто её режут:

– Ой, не подходите! У вас отросток какой-то инородный! Прижечь бы надо, обработать, а то хворь по всему дому пойдёт. Зараза ж она такая, окаянная. Быстро распространяется. Милорд, не подходите, заклинаю! Боюсь я! Не нужна мне лишняя конечность!

Она издевается?! Члена моего испугалась? Думает, это болезнь какая-то? Девка что, не в курсе, как у мужчин всё устроено? И, главное, почему моя магия не действует на неё? Как такое вообще возможно?!

– Ой, ой, ой! Не хочу я! Не хочу! Не трогайте, милорд, заклинаю! Боюсь я! Заразный вы!

– Да не ори ты, – рычу, стаскивая её с кровати. – Это член, а не инородный отросток.

– Член… что? Член чего? – моргает и отступает на шаг.

Вот угораздило, а. Почему именно эта девка мне в голову втемяшилась? Она ж дурная.

– Меня! Тела моего! – рявкаю и отпускаю пугливую. – Его ласкать нужно, а не бояться. Хочешь – молись на него, хочешь – соси. Дело твоё. Ты его хотеть должна. Меня хотеть должна. Добровольно.

Отходит ещё на шаг, ресницами хлопает, головой трясёт, а на член всё же пялится. Вижу, как щёчки её наливаются румянцем.

– Ааа… А он что, сам по себе?

– В смысле?

– Ну вы так говорите… будто он отдельно от вас живёт. А ещё, когда вы только появились, он был слегка всмятку, а потом ожил резко, как по команде. Такой воинственный стал. И прям мне в лицо как зыркнет. Страшно аж стало. Вы не обижайтесь, милорд, я ж тёмная. Ни разу не видела, вот и трухнула. Думала, вы заболели чем. А вон оно как.

Святая простота! Она ж правда никогда мужчины не касалась, не видела. Не думал, что такие девки остались ещё. Обычно, даже если невинны, всё равно умеют доставлять мужчине удовольствие. Знают и как сосать надо, и как целоваться. По крайней мере, от вида члена точно не визжат как угорелые.

Придётся учить. Или плюнуть и взять силой? С одной стороны, жаль упускать возможность полакомиться наслаждением девы нетронутой. С другой стороны, желание обладать ей затмевает всё остальное, даже здравый смысл.

Уже хочу толкнуть девку обратно на кровать, поставить раком и отжарить по полной программе, но она поднимает на меня свои голубые глазища.

– Я снова вас оскорбила, – произносит дрожащим голосом. – Простите, милорд, не хотела я. Тёмная девка, дворовая. Куда мне знать-то о таком? Простая ж я, – она смахивает одинокую слезинку и тихо выдыхает. – Сделаю всё, вы только скажите, что нужно. Это ж не рубашки гладить. Не умею я с членом обращаться. Вижу первый раз.

Растерянность, лёгкий интерес, страх и смирение с той участью, которая ей уготована – всё это я считываю моментально. А уж когда её плечи понуро опускаются, мне и вовсе становится не по себе. Она ж дитя ещё! Ей только месяц как восемнадцать исполнилось. Другие в её возрасте уже вовсю телом торгуют, а эта… Не только невинна, но и наивна до ужаса.

Мягко беру её за руку. Девчонка вздрагивает, однако вырваться не пытается и больше не орёт.

– Потрогай.

– Я… я… не знаю… как трогать-то…

– Просто дотронься до него. Не укусит.

Лёгкое неумелое касание – и я готов взлететь. Всё, терпение --">