Марина Эн - Бухта

выкручиванию штурвала при повороте корабля. Другой конец веревки он перекинул через балку в потолке и стал тянуть на себя, пока противник не оказался в вертикальном положении.

Уильям еще раз окинул взглядом бывшего первого помощника и, оголив, наконец, саблю сделал большой замах для сильного удара. Брызнула кровь, но Уильям не обращал внимания, главное, что на его черной одежде ее не видно. Обтерев острие о постель, как ни в чем не бывало, он распахнул дверь и вышел из комнаты, в которой еще качались две половины разрубленного тела.

Свежий, прохладный воздух привел Реми в чувство после душного помещения. Он вздохнул полной грудью. Выпить слишком много рома он не успел, но посетить задний двор необходимость уже возникла. Возвращался Реми неспешным шагом, наслаждаясь относительной тишиной. Двор не был пустынным, поэтому его не удивила стоящая в тени фигура, лишь, когда человек вышел под свет луны, преграждая дорогу, Реми замер, пытаясь убедить себя в разыгравшемся воображении. Разве мог он выжить и появиться здесь? Спустя столько времени!

Уильям не стал дожидаться реакции на свое появления и железной хваткой вцепившись в руку Реми, оттащил в сторону. Пират был настолько ошарашен происходящим, что даже не смог сопротивляться. Они завернули за ближайший угол и оказались в тупике, Уильям отпустил Реми и толкнул к стене, тот только и успел выставить руки, чтобы не удариться лицом.

Уильям осмотрелся, тут темнее, чем на открытом дворе, но пространство его устраивало. Реми пришел в себя. Нет, перед ним не иллюзия — это на самом деле капитан, холод пробежал по спине, он развернулся. Где же тогда она?

— Вивьен тоже тут? — спросил Реми, не подумав, хладнокровие Уильяма как рукой сняло. Увернуться от удара не получилось, кровь потекла из разбитого носа.

От второго удара Уильям смог удержаться, сделав пару вдохов, он снял с пояса два крюка. Реми сделал попытку сопротивления, но лишь разозлил капитана. Острие крюков по очереди пронзило обе ладони пирата. Веревки, привязанные к крюкам, Уильям закрепил на одной из выпирающих досок сарая. Оказалось, не так высоко, как хотелось, но обездвижить жертву получилось.

— Помнишь, что я делал с теми, кто касался ее руками? — тихо спросил Уильям. — Отрезал их. Ты же касался ее всей кожей, именно поэтому сейчас ты лишишься ее, — он достал нож с тонким, коротким острием. Реми в ужасе раскрыл глаза, попытался попятиться, но боль в ладонях сообщила о невозможности двигаться. Уильям подошел и медленным движением вонзил кинжал в подбородок, пригвождая язык к нёбу.

— Избежим лишнего шума, — добавил он, достал еще один кинжал и разрезал на Реми рубашку.

От боли хотелось потерять сознание, перестать ощущать, чувствовать, но Уильям будто специально рассчитывал свои действия, чтобы жертва оставалась в сознании.

Полоски кожи были разбросаны по земле, Уильям закончил с грудью и руками, после чего решил остановиться. Иначе, Реми может потерять сознание слишком рано. Несколько минут он созерцал сотворенное, покрутил в руках окровавленный кинжал и полоснул по кистям. Тело свалилось на землю, все еще корчась.

Он не стал дожидаться конца и, сбросив залитый кровью плащ на землю, двинулся к кораблю. Голова была пустой, сердце лишенным эмоций, наконец, он завершил то, что должен был. Теперь с прошлым его ничего не связывало. Перед началом рассвета поднялся ветер и в зарождающейся заре порт уже не казался таким мрачным.

Корабль вскоре отчалил, последний раз Уильям бросил взгляд на свое старое судно. Все это время он не мог достичь покоя, хоть и старался делать видимость перед Вивьен. Теперь же ощущалось настоящее спокойствие.

Провизию на дальнее плавание он заготовил заранее, и на архипелаге задерживаться больше не было смысла. Уильям смотрел на светлеющий горизонт, всего несколько недель, и он вновь будет рядом с ней, в их доме, наполненным тихим счастьем. Это путешествие останется его маленьким секретом, Вивьен ни к чему нервничать по этому поводу. Наконец у него стало получаться оберегать любимую от опасности и страданий. И так будет всегда.

--">