Анастасия Михайловна Юдина - Моя душа

ты устроил сам.

И Эд понял, что Джон прав. Дальше они какое-то время летели медленно вверх. Он осматривал парящие облака и птиц, ясное голубое небо, а внизу оставался тот мир, в котором он когда-то жил.

Суд

– Куда мы летим? – Решился всё же спросить Эд после того, как они нырнули в голубую пелену прекрасного неба, до которого в детстве он мечтал дотянуться. Ну, вот и дотянулся… Его мысли витали о Мари и о том, что будет. Он повторил снова. – Куда мы летим?

– На твой суд.

– Стой, то есть я не смогу больше видеть её?

Джон помолчал:

– Не знаю.

Тишина.

– Ты внёс слишком много коррективов. Вероятность развития этого пути была крайне мала.

– Что тогда должно было произойти?

– Вы бы опоздали на самолёт с Мари, но остались бы живы. У вас были бы дети и жили вы счастливой жизнью, но ты сделал своё решение.

От той мысли, что всё могло сложиться по-другому, ему стало больнее. То есть он знал, был почти уверен, что нашёл любовь всей своей жизни. Он мог быть счастлив всю свою жизнь!

Его вернули в то тёмное пространство, из которого он долго пытался бежать и найти свет. Нет, он не хотел больше темноты:

– Джон, я не хочу суд!

– Ладно, можешь не присутствовать, посидишь тут!

– Что? Но я не хотел тут оставаться, тут темно.

– Поздно, – с небольшим ехидством произнёс Джон.

– Тогда что это за место?

– Это пространство памяти, я тебе говорил уже это. Ты многое не помнишь, на душе темно и темно тут. Я думал, ты уже разобрался, как тут всё работает. Некоторых потом и не вытащишь отсюда. И… Ты не остался один. Ты никогда не был один. Это просто испытания.

– И я прошёл его? Я могу вернуться?

– А вот я это и узнаю, – и очень быстро скрылся из виду. Эд сидел в ожидании, что же ему вынесут. В этот раз Джона не пришлось так долго ждать.

– Ну что? Я прошёл испытание? Я могу вернуться? – Спросил он, когда Джон приземлился рядом с ним.

– Дело в том… – Он взял паузу. – Не совсем… Что-то ещё осталось. Мне пока не говорили. Было принято решение тебя оставить там, внизу.

– В ад что ли?

Джон хлопнул ладонью по лбу:

– Нет, придурок, на Земле!

Если сначала Эд думал, что парень может быть его ангелом – хранителем или божественным учителем, хоть он и не верил в это, то после того, как увидел такое – как ещё не поверить в то, что говорят? Теперь же он засомневался в божественном происхождении юноши. Ангелы так не разговаривают и даже этот знак, он больше человеческий. Кто он такой? И продолжил:

– Да, я придурок, а ты вообще тупой, раз объяснять не умеешь. Упырь недоделанный.

– Это я упырь, безмозглое ты животное?!

И Эд победоносно посмотрел. Джон сначала не понял, что произошло, но потом в глазах его отразилась тревога. И Эд спросил:

– Кто ты такой?

Джон замолк, но тут же постарался вести учебный настрой серьёзного человека:

– Что-то типа заблудшей души, как и ты, только с большим опытом и ты должен меня слушаться. Я главнее, – и он улыбнулся, – а ещё я знаю местные правила.

– Так почему ты остался? Ты же мог себе спокойно улететь в рай или ад, если захочешь.

– Ну, с этим всё не так просто. Мог, да не захотел. Мне приглянулись здешние места, и я попросил оставить меня здесь. Я помогаю только что ушедшим душам, как проводник. Кого-то учу, – он присел на невидимом полу, – провожаю на суд или переговоры, как я их иногда называю. Суд уж больно жестоко звучит, особенно после нашего мира. Ладно, я и так много тебе рассказал, пошли, будет у нас с тобой время ещё поболтать!

Эд хотел продолжить, но мальчишка уже схватил его за руку и потащил за собой, прочь из этого пространства.

***

Улица. Небо затянуто серым полотном. Нет белых облачков, синего неба, яркого солнышка – только прохладный ветер. Эд почувствовал его. «Что?» Он удивлённо посмотрел на Джона. «Неужели я могу ещё чувствовать погоду?» Тот подмигнул ему и расставил руки, в которые полетел этот ветер:

– Это одна из причин, почему я решил остаться.

– И много нас тут таких?

– Нет, в основном всех сразу забирают, оставшиеся выполняют незаконченное и тоже отправляются наверх.

– А ты?

– Слишком много вопросов, я тебе не энциклопедия.

И тут из двери знакомого двухэтажного американского дома выходит Мари. Тёмно-красные волосы. Когда она успела их перекрасить?

Тёмная осенняя одежда, даже слегка мрачноватая. Он помнил, что тогда не мог до неё дотронуться, но раз он чувствует ветер, может, всё же удастся? Он разбежался, подбежал к ней и слегка --">