Анна Александровна Кувайкова - Его любимая зараза (СИ)

Чему, кстати, никогда не был рад, искренне считая своего подопечного «придурком редкостным», «болваном самовлюбленным» и «дубиной малолетней». И это не мои домыслы, это прямая цитата!

Не мне, конечно, судить, что там и как на самом деле. Но периодические попытки моего дракончика свалить на пару недель из родных земель сами по себе говорят о многом. Он всегда рад, когда ему выпадает возможность свинтить по делам государственной важности, да подальше от границ. Принц-то не выездной!

Наследник же персона важная, нужная, а потому тщательно охраняемая и жестко оберегаемая. Даже его истинного лица никто в мире, кроме ближайшего круга, до сих пор не видел.

А как глаголит Аарахарн, в очередной раз доведенный до нервного тика и сваливший ко мне на пьянку — миру очень повезло!

Да-да-да, как уже все, думаю, поняли, этот чешуйчатый и является прародителем моей «алкогольной» фамилии.

Нет, а кто-то серьезно думал, что мы познакомились в каких-то тривиальных обстоятельствах? П-ф-ф. Как бы ни так!

Я ж попаданка с планеты Земля. И если я пью — то только с беглым драконом; если дружу — так с эльфийским Отступником; а если влюбляюсь — то сразу в Темного Князя!

Про домашнего питомца в лице бывшего ректора академии я вообще молчу.

Правда, из всего перечисленного, в силу обстоятельств, остался у меня один Аарахарн…

Не скажу, что мне с ним плохо, или что-то вроде того. Он из разряда тех друзей, которых можешь не видеть месяцами, но если сообщишь, что тебе плохо — примчится с бутылкой в тот же миг. И осуждать не будет никогда.

Но, как говорится, для достижения полного дзена… не комплект!

— Как и Таладин Алантаны. Верно?

И вот тут я, не попав ногой в штанину, брякнулась на берег под гнусное хихиканье трех вредных покемонов.

Впрочем, мое яростное шипение ни на кого не произвело должного впечатления — мелкие заржали и тут же попытались стырить рубашку Аарахарна. Дракон глумливо усмехался, но свое добро легко отобрал, надел, и чуть повел плечами, от чего все мокрые пятна и складки на ткани исчезли, будто под горячим утюгом.

Темный эльф, в ответ на мой испепеляющий взгляд даже не моргнул, смотря сверху-вниз так снисходительно, что сразу захотелось дать ему босой ногой по наглой морде. Нет, я бы с большим удовольствием ему каблуком куда-нибудь двинула… но, увы и ах, в Забытом лесу обувь не носили! Совсем.

А вообще, крылатый и на сей раз оказался прав.

Алантана в их землях — это не имя, и даже не прозвище. Это титул, буквально означающий «Великая Мать».

Мать всех детей темноэльфийского Владыки, его законная и единственная супруга, королева, Владычица. И даже нечто большее.

Это сложно описать, если честно. Это как матриархат и не он одновременно. Но и о патриархате, как таковом, здесь речь не идет. Правит, конечно, мужик, но власть его супруги — безусловна. Думаю, не ошибусь, назвав Алантану эдаким эльфийским божеством. Ее гнева боятся, ее уважают, ей подчиняются беспрекословно. И все дети ее супруга — ее дети тоже, даже если не она их рожала.

Это гарем на минималках. Как только новый Владыка восходит на темноэльфийский престол, самых лучших женщин Леса собирают для него, и с каждой он проводит время. Но только та, которая первой родит сына, станет Алантаной. И, более того, возьмет под свое крыло всех остальных, позже родившихся детей. И остальные ей уступят, даже не пикнув — для них честь даровать чадо своему Владыке, даже если потом придется отречься от него навсегда.

Что касается Алантаны… она сама, кроме первенца, стоящего сейчас надо мной суровым памятником, впоследствии родила еще одиннадцать детей, последними из которых стали вот эти самые тройняшки. И при этом воспитала еще шестнадцать!