Евгения Олеговна Огнёва - Сумеречное королевство

же ему угнаться за двумя молодыми людьми.

— Великая Ночь! Вы нас раскрыли, дорогая! И, должно быть, презираете? — Рамирес всплеснул руками.

— Моли пощады у прекрасной дамы, лжец! — Вильям толкнул друга в бок и сам первым упал на колени.

Жанна смеялась как дитя. Конечно, ей хотелось узнать правду: кто они, откуда и зачем пришли на ее праздник. Но они так забавно разыгрывали раскаяние, напугали своими громкими причитаниями важных дам и горничных, что Жанна добродушно простила обоих.

* * *

Полная луна освещала узкие улицы трущоб. На крыше небольшой церквушки сидела темная фигура. Вскоре, от стены отделилась вторая.

— Ты задержался.

— Пришлось удирать от стражи.

— Но мы не раскрыты?

— Обставил все как ограбление.

— Ты сильно рискуешь, Рамирес. Этот город еще не готов принять сказочных чудовищ.

Вильям подошел к другу ближе.

— Еще одна охота — и спать. Завтра мы обещали Жанне быть в опере, ты не забыл?

— Милая графиня. Бьюсь об заклад, ее кровь сладкая, как мед. — Рамирес откинул со лба непослушную челку.

В свете луны его профиль выглядел как чеканка на монете.

— Жанна — хорошая девушка, ее кровь — не твоя забота. — Разозлился Вильям.

— Хорошая, милая, умная. — Рамирес сел на крышу, прислонившись к колокольной башне. — Ты хочешь, чтобы такая красавица вышла замуж за какого-нибудь болвана, родила ему кучу баронов или маркизов, и всю жизнь с каменной улыбкой кланялась занудам-Свейнам?

— Мы не можем взять ее с собой. — Отрезал Вильям. — Мы — дезертиры, за нашу голову кое-кто многое отдаст. А кое-кто другой — еще больше, чтобы твоя глотка больше не узнала вкуса крови.

— Хорошо, я не настаиваю. — Примирительно вскинул руки Рамирес. — К тому же, мне кажется, мы в этом городе не одни, кто ею интересуется.

— О чем ты? — Не понял Вильям. — О герцоге?

— О том, что нам пора убираться отсюда. Нас выследили. Он выследил нас. — С нажимом на слове «он» ответил Рамирес.

В эту ночь две хорошеньких девушки не дошли до дома, их отец, хозяин магазина тканей, лишился обеих дочерей. Утром он сойдет с ума от горя, а двое нищих никогда больше не будут просить милостыню на крыльце храма святой Елены…

* * *

Охота подходила к концу. К концу же подходило терпение герцога Свейна.

Совершенно очевидным стало то, что он не просто так посетил когда-то дом Стрейнов. Отец Жанны, хмурил брови, но молчал. Сама Жанна старалась ускользнуть от герцога.

Честных намерений у последнего явно не было, положение становилось опасным. Весь двор знал, что Альберт Свейн всегда добивается того, чего хочет. И весь двор с сочувствием смотрел на молодую графиню, не выказывая при этом желания помочь.

Альберт то и дело пытался остаться с Жанной наедине, то на ледяной переправе, то в охотничьем доме, богатом на множество уединенных комнат и потайных дверей, то среди зимних лесов, где шла охота.

Безропотность отца выводила Жанну из себя. Она надеялась на его защиту, но граф, от чего-то не спешил вмешиваться. В их семье всем правила Луиза, сам граф был слишком добродушен. Скорее всего, Альберт искренне надеялся на порядочность герцога.

Жанна отчаянно жалела, что Луи не было в Оринберге. Старший брат наверняка вступился бы за честь сестры.

О, Луи. Смешливый, бесстрашный и рассудительный старший братец. Он тайком учил сестричку обращаться с оружием. Ее девичьи руки с трудом удерживали меч, тогда он привез из столицы легкую садданскую саблю. Эта новая игрушка все равно была слишком массивна, но через несколько недель девушка уже не ощущала ноющую боль в мышцах, что позволило брату и сестре с азартом предаться шуточным поединкам.

Когда Август де Стрейн обо всем узнал, уроки пришлось прекратить.

— Ваша матушка не одобрит. Жанна. Ты девица, а не рыцарь. Твоя забота — шитье и пение, а не лязг стали. Подумать только. Во что превратятся твои руки? А если Луи ранит тебя? Нет, нет. Решительно запрещаю вам это баловство.

Жанна расстроилась, но то немного, чему научил ее брат, надолго врезалось в память. И теперь она с тоской вспоминала о любимом брате, сожалея, что военная служба обязывала Луи отбыть на границу.

Не известно, когда герцог загнал бы свою жертву в угол, если бы не два красивых друга Жанны, ни на шаг не отстающих от своей подруги. Они так напоминали ей Луи с его легким сарказмом и гордостью истинного дворянина.

— Грядет буря, мой друг, поверьте мне. Через --">