Даниэль Брэйн - Ваша честь (СИ)

это вообще такое?

— Не надо, пустите, пожалуйста, я не хочу, — слабо отбивалась я, а внутри меня, так глубоко, что я даже не различала — чувствовала, скорее — рассудок вопил: доктора разберутся, они знают, что пациент может быть не в себе, тебе окажут помощь, обязательно, только терпи. И теперь во всем теле была боль — и нога, она странно простреливала при каждом моем движении.

А потом свет стал феерически ярок оттого, что мне залепили пощечину. И пропал, словно его и не было.

Я зажмурилась инстинктивно, а затем открыла глаза.

— Что ты творишь, Йоланда?

Я тяжело хохотнула, широко провела рукой по внезапно вспотевшему лицу и получила пощечину снова.

— Тебе не поможет! — И я рассмотрела, как женщина лет сорока. — нет? Старше? Моложе? — протянула ко мне руку и больно схватила за волосы, а у меня не было сил ей сопротивляться. Доктор, которая не хочет, чтобы я умерла? Но зачем хватать за волосы?

— Ты не избежишь, потому что нам это необходимо! Поняла? Ты меня поняла?

— Я федеральный судья, — зачем-то сказала я. Ну да, неприкосновенность. Отчего -то происходящее меня до крайности возмутило: реанимируйте, ладно, но зачем же пощечины раздавать? И не пропадала странная эйфория. и запахи я начала различать, и несмотря на то, что лет мне было немало и стесняться многого я должна бы уже перестать, я понимала, что при таком приступе случиться может все что угодно.

Неловко.

И боль в ноге. Единственное, что от всего кошмара осталось. Видимо, я ногу сломала, и придется прыгать на костылях. Если повезет, я выбыла из строя на месяц, и это если действительно повезло и я не окажусь на вытяжке. Зато, сказала я самой себе, я точно знаю, что нога у меня еще есть. И мне ее не оторвало, как несчастному нашему царю -освободителю.

Это абсолютно неуместное сравнение почему -то меня рассмешило, и я почти засмеялась, когда...

— Йоланда, — прошипела женщина, наклонившись ко мне близко -близко, и мне в нос ударил омерзительный до тошноты запах гнилых зубов. О, я очень хорошо знала его — и меня всегда, всегда от него мутило! — Бестолковая, никчемная уродка! Твоя сестра стала бы королевой, но раз ее больше нет, корону наденешь ты!

Глава вторая

— Хоть какая-то от тебя будет польза! Так что возьми себя в руки и хоть раз в жизни веди себя как положено!

И женщина отшвырнула меня от себя, выпрямилась, и я в полусне-полуяви разглядела на ней длинное платье из тяжелой и темной ткани, и единственными светлыми пятнами были старомодный отложной воротник и такие же манжеты, широкие, едва ли не на треть предплечья, с остро вырезанными краями. Как и воротник. Мода. Не то чтобы я за ней не следила, но, пожалуй, все же не успевала. Когда в моду вошло подобное ретро?

Дверь хлопнула, женщина ушла, и я услышала, как провернулся ключ в замочной скважине.

С улицы все еще доносились голоса. Я закрыла глаза, пошевелила ногой. Боль ослабла, это немного утешило. Значит, нога точно на месте. Я пошевелила другой — и совсем успокоилась, ощутив ее. привычно.

А эта женщина определенно была не врач.

Я пошевелила руками — они тоже были на месте. Зрение вернулось, я поняла, что могу нормально воспринимать реальность — реальность ли? — и думать, и.

Что все это вообще значит? Что все это такое?

Больно, значит, все это не сон? Я часто слышала, что во сне боль не чувствуется, но свои сны я никогда не запоминала, так что сама проверить истинность этого утверждения не могла. Какие у меня имеются факты? Сердце бьется, дыхание есть, я вижу, слышу, могу говорить, и даже меня понимают. Работают все мои привычные пять чувств. Разгибаются пальцы.

Но все остальное было более чем непонятно.

Для начала меня называли — Йоландой. И это было далеко не самым загадочным в происходящем.

Я открыла глаза — глупо бегать от очевидного. Факты и только факты. На их основе и будем делать выводы. Что же произошло? Меня не спасли, и я умерла? В тот момент, когда я тронула машину с места. Свет, грохот, полет — да полно, разве это инсульт или инфаркт? Выходит, те угрозы были совсем не пустыми? Сколько лет миновало с тех пор, когда личные машины взрывали? Будто лихие девяностые вдруг вернулись. Или это случайность? Или намерение? И главное — где теперь я, что со мной? Мой рассудок, мой разум, но странное... не мое тело? Как это возможно?

Я сумела поднять руки и теперь их рассматривала. Не мои. Они --">