Наталья Самсонова - Есть ли жизнь после отбора? (СИ)

Кристофа.

– И Совет встал перед непростым выбором – вернуть власть Сеартесу и позволить ему основать школу либо же… Да не было у них на самом деле выбора. А сейчас, если что, они смогут короновать бастарда, а после убрать его так же через утрату доверия.

– Ну, про «сейчас» нам гадать бессмысленно, – тетушка взмахом руки подогрела мой остывший чай, – но история Сеартеса греет душу. Ох.

– Тетушка? – Я обеспокоенно подалась вперед.

– Мне пора, – она нервно оправила одежду, – дом давит. Когда же ты возьмешь его под контроль?

– Скоро, уже скоро.

Я никому не сказала о своем магическом бессилии. И о том, что в этот раз совсем не чувствую шевеления силы. И… И я не могу, просто не могу войти в свой замок. Хотя, имея поддержку людей и грамоту из столицы, могла бы занять место отца.

«Как же все не вовремя!»

И, будто вторя моим мыслям, за окном вновь знатно громыхнуло. Громыхнуло и посветлело – значит, тетушка спокойно доберется до дома. Значит, скоро я поведу свой отряд за крепостную стену. Без магии. Без особых запасов в амулетах. Без клинка, что сокрыт в Безвременье.

– Зато со мной, – зевнул Гамильтон, – и с клинком, который не закончил мастер Дейтор. Он уже может уничтожать тварей мертвого мира, ну а что красивостей нет… Они и ни к чему.

Глава 2

Глава 2

Я проснулась на рассвете. И это не было ни моим желанием, ни осознанным выбором. Из темных сонных глубин меня вырвала резкая боль и пришедший за ней холод. Холод, замерший на самых кончиках пальцев.

Резко сев, я принялась растирать ладони, согревать руки своим дыханием, но ничего не помогло.

– Рано, – вздохнул Гамильтон и потянулся, сбрасывая с себя сон. – Завтрак?

– У меня пальцы холодные, – потерянно сказала я.

– У меня нос. Или для человека это ненормально?

Он подошел ближе, обнюхал мои руки, лизнул, а после задумчиво произнес:

– По ощущениям – все как вчера.

Вздохнув, я ничего не ответила. Встала, набросила на себя халат и, туго затянув широкий пояс, побрела вниз, на кухню.

Затеплить малую печь, вскипятить чайник, собрать на стол – все это много времени не занимает. Как и поиски посуды – вон она вся, в навесных шкафах.

Вот только толстостенная глиняная чашка, хоть и прекрасно сохраняет напиток горячим, все равно не согревает мои руки.

Обратиться в дом исцеления? Немыслимо: еще не хватало, чтобы пошли слухи о моих проблемах. Только не сейчас. Только не тогда, когда камеристка леди Фоули-Штоттен-старшей только за это утро дважды прошла по границе охранки!

«Разберусь. Обязательно со всем разберусь», – успокоила я себя.

И, оставив бесполезный чай остывать на столе, направилась в подвал. Свой отряд мне собрать не удалось: не хватило времени. Когда начнутся беспорядочные разрывы и к нам полезут «добрые соседи», я возглавлю отряд дядьки Митара. Но! Возглавлю я его исключительно формально, что, однако же, не позволит мне остаться в стороне.

«Нужно что-то решить с замком, занять место отца не только полуреально, но и формально. А еще отладить старые торговые договоры – чтобы провиант поступал из пяти, а лучше шести источников. И начать собирать свой собственный отряд: окраинная баронесса не может вышивать у окна в ожидании благоприятных вестей. И все это нужно сделать одновременно и желательно позавчера».

В подвале стояли мои сундуки. Старые, привезенные из столицы, и мой девичий сундук. Тот самый, который и самой страшно открывать. Дядька Митар все-таки забрал его, хоть и не смог привезти в столицу. Зато позавчера его ребята доставили его сюда, в подвал.

Первое прикосновение к сундуку окончилось неудачей и маленькой ссадиной на указательном пальце. Тихо ругнувшись, я недобрым словом вспомнила себя-прошлую, которая, скатившись в позорную истерику, применила к сундуку все возможные чары. И он, и без того надёжно зачарованный, превратился в это чудовище.

Вторая попытка окончилась ссадиной на лбу: сундук подпрыгнул, я дернулась и…

– Да будь ты проклят, мерзавец!

Сундук открылся.

Точно! Я же тогда проклинала любовника леди Фоули-Штоттен – вот эта фраза, видимо, и закрепилась как пароль.

Опустошив сундук, я решительно захлопнула крышку, затем, положив на нее ладонь, властно произнесла:

– Да будь ты проклят, мерзавец.

Сундук издевательски дрогнул, но не открылся. Что ж, хорошо, что я --">