Лоя Дорских - Царевна ужей

закону жанра – благородно идёшь под венец с нелюбимым, дабы спасти счастье родной сестры…

Марина картинно заломила ручки и нарисовала рукой в воздухе над головой нимб, и снова залилась смехом. Жаль, что не могу разделить её веселье. Да и благородством в моих действиях и не пахнет. Разве что чувством вины. Но думать об этом не хотелось. А рассказывать медсестре – тем более.

Продолжить разговор нам помешал телефонный звонок – Лёшка всё же сумел выбраться из пробки и уже подъезжал к больнице. На предложение подбросить меня до метро, я отказалась. Понуро проводив счастливую девушку взглядом, просто пошла переодеваться. Боюсь, если Петрович решит заглянуть в курилку и снова обнаружит меня здесь, может и ночное дежурство назначить. Мне всё равно, по большей части, но, если что-то случится с кем-нибудь из поступивших в приёмное из-за моей пропажи с рабочего места в полночь – не прощу себе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

2

Путь от курилки до раздевалки и на выход занял не более получаса. Звонко стуча каблуками своих полусапожек, нарушая тишину главного холла, попрощалась с охранником, и вышла на улицу. Первой мыслью было погулять в парке на территории больницы, в ожидании деда. Часы показывали ровно девять вечера, не так долго пришлось бы гулять, но погода решила внести свои коррективы. Порыв холодного осеннего ветра заставил невольно поёжиться и обхватить себя руками. Кожаная куртка защищала от ветра, а вот короткая юбка – не очень. Нет, мёрзнуть в мои планы не входило совершенно, поэтому перейдя дорогу, я зашла в круглосуточное кафе.

Внутри было довольно уютно, несмотря на то, что свободными оставались всего несколько столиков. В относительно небольшом зале были расставлены диванчики и кресла, освещаясь приглушённым приятным тёплым светом. Рядом с барной стойкой располагался небольшой помост, на котором сейчас подключали гитары и ставили микрофон. Вероятно, из-за этого здесь было людно – кто-то будет выступать.

Выбрав себе столик у окна, подальше от входа и маленькой сцены, заказала у подошедшей официантки кофе, и с грустью отвернулась к окну.

Попивая терпкий напиток, бездумно следила за суматохой на улице. По тротуару сновали люди, спешащие по своим делам. Кто-то торопился домой, кто-то на работу. Некоторые прогуливались небольшими компаниями, смеясь и радуясь жизни. Мой взгляд привлекла прощающаяся на остановке молодая пара. С такой нежностью они смотрели друг на друга, что у меня невольно защемило в груди. На меня так никто смотреть уже не будет. И так трепетно обнимать тоже…

- А почему ты такая грустная? – раздался рядом со мной детский голос.

- Что? – обернувшись, увидела мальчугана, лет девяти, с любопытством меня разглядывающего.

- Ты грустишь! – заявил он мне, забираясь в соседнее кресло за моим столом. – Почему?

- Ну-у… - застигнутая врасплох детской непосредственностью, не сразу нашла, что сказать. – Просто осень. Осенью все немного грустят.

Мальчик важно покивал, явно подражая кому-то взрослому из своего окружения.

- А хочешь, а расскажу тебе что будет, ну, после осени? – он облокотился на стол, с таким хитрым выражением на моське, что я не сдержала улыбку. – Чтобы тебе веселее стало?

- Давай! – также слегка придвинувшись к нему, увидела ответную улыбку.

Я ожидала детскую историю, или анекдот, но ребёнок вместо этого чуть прикрыл глаза и шумно выдохнул, вызывая у меня необъяснимый страх.

- Запомни! – лицо мальчугана резко изменилось, приняв серьёзное и слегка отстранённое выражение, а широко раскрытые глаза, казалось, смотрят прямо в душу. Голос его стал звучать ровно и не выражая никаких эмоций. – Как только пыль осядет у твоих ног – слушай сердце, лишь оно подскажет правильный путь. Веди их за собой! На свой круг всё вернётся. Исполняй клятву, данную в этом мире. Кровь начнёт звать с первым снегом. Мир настанет, но не сразу. А когда нестерпимо больно станет от улыбки – бег не остановишь сама, двуликие помогут открыть глаза на огонь. Отвергнутая, в холоде…

- Артём!

К нам подбежала женщина, хмуро глядя на мальчугана. Только благодаря тому, что она перебила его речь, я смогла скинуть с себя непонятное оцепенение. Руки мелко тряслись, и чтобы хоть как-то унять дрожь, сцепила их в замок и положила себе --">