(Imlerith) - Звезда и волк (СИ)

но знал, что никогда в жизни не сможет ей об этом сказать.

========== …будет разорван на части ==========

Пустота — название, лучше всего описывающее место изгнания пожирателей времени. Место черное и пустынное, в котором не водилось даже зданий и строений — только какой-то мусор, попавший сюда случайно из недр основной вселенной, из которого предприимчивые жители составляли абстрактные, сюрреалистические дома. Здесь не было пригодного для жизни воздуха или даже гравитации — обо всём этом они позаботились сами, сумев выжить в малых количествах — настолько малых, что о продолжении цивилизации здесь не могло быть и речи. Дети не рождались, взрослые вырождались — только некоторым, самым высшим из них, теперь погруженным в сон, удалось продолжить свой род для того, чтобы их народ не исчез окончательно.

Молодой пожиратель времени с длинными платиновыми волосами, завязанными в хвост, и чёрными, как смоль, блестящими рогами уже битый час бродил вокруг импровизированного храма, стараясь отыскать свою сестру. Ллос сказала, что она была расстроена, практически плакала, а он никогда не мог оставить маленькую Сирону плачущей, пусть пожиратели времени и не могли плакать так, как делали это представители иных видов. Ей было меньше сотни лет, а он уже добрался до тысячи и всегда играл для неё роль примерного брата. Он никогда не поднимал на неё руки, даже в приступах своей кровавой ярости, никогда не ругался и никогда не позволял никому её обижать. А теперь она плакала, плакала где-то в этом всеми забытом месте, не рассказывая никому о причинах.

— Нашёл, — он улыбнулся, насколько позволяли острые зубы, и потянулся рукой к миниатюрной девушке, спрятавшейся в тёмном углу. Такая же светловолосая, как и он, но намного ниже и младше, заплаканная и одетая в красное, с такими же красными вертикальными рогами, она с трудом подняла на него взгляд, сдерживая слёзы. — Тот, кто посмел обидеть тебя сегодня, завтра будет разорван на части, Сирона. Кто?

Её губы дрожали, она явно хотела что-то сказать, но каждый раз, когда Сирона открывала рот, у неё получались одни только всхлипы. В конце концов, она с трудом поднялась с места, сделав пару шагов вперед на подкашивающихся ногах, и крепко вцепилась в чёрный балахон своего брата, больно ударяясь костяшками пальцев о цепи, которые он носил. Она вздыхала и всхлипывала, не останавливаясь, комкая пальцами одежду Имлерита и не произнося ни слова. Ей было очень больно, но она не могла объяснить, почему.

— Скажи мне, — шипящий, грубоватый голос пожирателя времени снова разрезал тишину в старом храме, а сам он медленно гладил младшую сестру по волосам, отчего-то упиваясь этим ощущением и всё отчетливее понимая, что хочет убить, уничтожить того, кто заставил её плакать. — Или он уже мёртв?

Подняв на него большие испуганные глаза, Сирона отчаянно замотала головой и утёрла слёзы его одеждой. Если её брат добрался до убийств, если начал смотреть на неё такими глазами — ей нужно было говорить.

— Я не… — она говорила с трудом, сглатывая вставший в горле ком, но всё же говорила, собравшись с духом и затолкав своё детское недовольство куда подальше. — Я не… не хочу становиться верховной у Ллос… Не хочу своё церемониальное имя. Я хочу оставаться собой, Мер. Она заставляет меня убивать их.

К концу небольшой сбитой речи Сирона успокоилась, а её брат, наоборот, склонил голову на бок, задумавшись. Своё церемониальное имя он уже получил, — длинное и звучное, обнажающее характер его должности и его личности — а тому, сколько людей погибло от его руки, независимо от желания, он уже потерял счёт. Ему было бы тяжело осознать суть проблемы, если бы об этом говорил кто-то другой, но тогда, когда об этом говорила Сирона, его маленький Вершитель, он не мог не задуматься.

— У тебя нет выбора, Сирона, — Имлерит крепко прижал её к себе, ещё крепче, чем до того, и пропустил пряди её платиновых волос сквозь свои когтистые пальцы. — Тебе придётся убивать их каждый день, слышать их каждый день. Ты ведь знаешь, от такого не отказываются.

Её тонкие губы снова задрожали, но она стоически вытерпела, не позволив себе заплакать вновь. Настоящие пожиратели времени не плачут, не дрожат и не позволяют себе распускать нюни на груди у старшего брата. Они смело принимают своё предназначение и гордо смотрят

--">