Агата Грин - Драконова воля. Книга вторая

нравится, что вы живете одни. Вам обязательно нужно…

— Нет, — уверенно прервала я владетеля. — Я ни за что не соглашусь, чтобы у нас жили ваши соглядатаи или охрана. Хватит и того, что вы сами выбрали этот район и этот дом и прошерстили наших соседей до пятого колена.

— Вы скоро станете матерью, Лери, — тихо произнес Брадо. — Я хочу быть уверен, что вы в безопасности.

— Ну-у-у, — протянула я, проводя рукой по животу, — защита у меня имеется… Как только я начинаю беспокоиться или пугаюсь какой-нибудь мелочи вроде упавшей ложки или скрипнувшей двери, малыш показывает огонь, и весьма устрашающий, скажу я вам.

— Черно-красный огонь, как в храме?

— Да.

— Родовое пламя Геллов имеет красный оттенок, но у моего отца оно тоже пылало черно-красным. Герберт Гелл считался одним из самых сильных пладов империи; его пламени смерти очень боялись.

— Значит, у моего ребенка будет пламя смерти?

— Скажем так: такой огонь будет плохо исцелять, но быстро убивать. Таково темное наследие нашего рода.

Я вздохнула.

Мое собственное пламя силы вовсе не имеет — оно бесцветно, а линия силы моего мужа заурядна. Мужчины-плады, как правило, сильнее женщин-пладов, так что при союзе продолжается линия мужчины, но в нашем с Рензо случае получилось так, что моя родовая линия взяла верх. Поэтому наш ребенок показывает не слабенькое пламя рода Мео, а мощное — Геллов.

Это пламя нам и явил Великий Дракон во время ритуала в храме. Тогда я еще не знала, что беременна, поэтому ничего не поняла. Но остальные присутствующие, отлично знающие цвета Геллов, поняли, что это значит… Только бы они не проговорились!

— Брадо, а вы уверены, что свидетели ритуала будут молчать? Что, если кто-то из них проговорится о том, что я ваша дочь?

— Исключено. Не переживайте об этом, Лери. Мы откроем правду, когда сочтем нужным.

Я кивнула.

Империя сейчас очень нуждается в пладах и упрочении драконова рода, поэтому император требует от Брадо наследника. Если я появлюсь в Авииаране, моя жизнь превратится в нервотрепку, а я желаю спокойствия и семейной идиллии. Поэтому мы с отцом решили, что никто больше не узнает о том, кто и я и чей род продолжаю. Возможно, потом, когда я рожу еще детей, и они подрастут, мы откроем правду, но не сейчас. Таков мой выбор, и Брадо его уважает.

А вот ллара Эула не одобрила наши действия и сказала, что Великий Дракон все равно заставит нас идти по предначертанному пути. Кстати о принуждении…

— А что император? — спросила я. — Так и не поверил в байку, что вы бесплодны?

— Не думаю, что это байка… До брака у меня было достаточно связей, чтобы хотя бы одна из них принесла плоды, но вы единственный мой ребенок, Лери.

Меня подмывало спросить, изменил ли отец хоть раз своей жене за время брака, но я сдержалась. Во-первых, Брадо Гелл известен своими принципами, а во-вторых, если я узнаю, что он таки изменял, меня это расстроит. Хочется верить, что есть мужчины, способные хранить верность.

— Проблема может быть в вашей жене, — сказала я.

— Может быть… но я должен дать ей шанс.

— Вы о чем?

— О разводе, — ответил Брадо.

Я не поверила ушам и, остановившись, уточнила неверяще:

— Развод?

— Если я бесплоден, то значит, отнял у Кинзии время и очень перед ней виноват. Я предложу ей свободу.

— Так император приказал или вы решили сами?

— Она заслуживает счастья, она еще молода.

Я шумно выдохнула; из меня с выдохом вышел рубиново-красный огонечек и сразу же погас.

— Малыш говорит? — умилился Брадо.

— Малыш удивляется вместе со мной, — пояснила я. — Неужели вы и правда думаете развестись после стольких лет? Что скажут люди? Вы ведь были примером для всей Тоглуаны! Развод разобьет подданным сердца.

«А у Кинзии сорвет крышу», — мысленно добавила я.

— Я готов разбить сердца всех людей в Тоглуане лишь бы увидеть, как снова забьется сердце Кинзии. Она заслуживает счастья, которое я не могу ей дать.

Я ничего не ответила.

Брадо, как всегда, думает о других: печется обо мне, переживает за Кинзию, пытается угодить императору. Имперцы высоко оценивают эньора Тоглуаны и даже называют его «последним настоящим пладом». Но если отец разведется с женой, он рухнет с пьедестала, на который его возвели, да и сама Кинзия не согласится на такое. С этой ледяной дамочкой вообще надо быть настороже, и доказательство тому — шрам на моей щеке.

Проводив Рензо на работу, я вернулась на кухню. --">