Лариса Петровичева - Поваренная книга волшебной академии

темно-красного кирпича не было никого, кроме пыли и пауков. Но теперь дом сверкал чисто вымытыми стеклами окон, довольно открывал новую деревянную дверь, выпуская умопомрачительный запах свежей выпечки, и я услышал песню — Майя напевала что-то простенькое, веселое.

Я вдруг увидел ее за столом — она вынимает пончики, опуская их в глазурь, а домовые-помощники готовятся накрывать обед. С пончиков ведь все и началось когда-то осенью, за несколько дней до Ивена… Я увидел нас с Майей под звездным летним небом и осенним листопадом, снежные лебеди снова раскрывали крылья, и наши дети, мальчик постарше, девочка поменьше, бежали по весеннему лугу с воздушным змеем. Жизнь продолжалась. Ее нельзя было остановить никакой магией, потому что она сама была волшебством.

— Теперь здесь ее кафе, — сказал Модест. — Здесь уже весь Веренбург побывал, столики расписаны на три месяца вперед. Заходи!

Я поднялся по ступенькам и увидел, что домик смотрителя превратили в светлое кафе в южном духе: деревянная мебель, белые занавески, морские пейзажи на стенах, выкрашенных нежно-зеленой краской. Домовые суетились, расставляя тарелки для ужина, и Майя вышла из кухни к стойке, неся большую стопку синих книжек меню.

— Привет, — окликнул ее я.

Майя замерла, словно наткнулась на невидимое препятствие. Глаза распахнулись, книжки высыпались из рук — она нисколько не изменилась, она сделалась совсем другой, сдержанной, уверенной и сильной. Да впрочем, нет, она всегда была такой.

— Ты обещала, что у меня будет мой собственный столик, — с улыбкой напомнил я. Майя очнулась, бросилась ко мне, обняла так крепко, словно хотела никогда больше не отпускать.

— Джон… — прошептала она, и рубашка у меня на груди промокла от ее слез. — Джон, ты вернулся.

Я прижал ее к себе и решил, что сделаю воздушных змеев для наших детей сам.

Когда-то Огастас научил меня этому несложному делу, и я не хотел, чтобы оно пропало.

--">