Анна Цой - Грядущее вчера

прослушиванием старья. Ничего нового, — он усмехнулся, — ты же понимаешь, что если ты не встанешь и не начнешь одеваться, то мы опоздаем.

Он только что вышел, кажется, из ванной и подошёл к оцепенело лежащей на кровати мне. Я и представить не могла, что мне сейчас делать и что отвечать. Стоило бы придумать какой-то банальный ответ, однако в голове вертелись странные образы. Например, отсутствующие на его руках белые перчатки.

Догнали ли они ту девушку, которая меня спасла? Жива ли она?

— Волосы… мокрые, — только и произнесла я, наблюдая за тем, как с бронзовых прядей капает влага, делая недавно выправленный ворот сырым.

Он едва заметно повёл бровью, приблизился к кровати и навис надо мной, вытянув вперед руки. Я ждала чего угодно, но не этого.

— Запонки, Рэф, — указал подбородком на прикроватную тумбу он.

На ней обнаружилась небольшая шкатулка.

Заставлять себя садиться было тяжело. Настолько же непросто, как открывать трясущимися руками коробочку, доставать из неё заколки и примерять их сперва к одной его руке, а после — другой.

— Волнение перед речью? — его губы искривились в улыбке, — ты выглядишь крайне живой.

Я, всё это время не решавшаяся посмотреть на лицо, дёрнула ими вверх, встретившись с кроваво-карим оттенком его глаз.

— Я не подготовила её, — быть может солгала я.

Может та, кого я не помню, сделала это до того, как проснулась я. По крайней мере именно так это выглядело. Возможно меня накрывает Альцгеймер или другая тяжелая болезнь, а потому мне стоит рассказать ему, что случился приступ. Или… я боялась узнать его реакцию.

Не хотела. От человека, с лёгкостью убившего того лысого мужчину, каждый вздох воспринимался как приговор.

— Вставай, Рэффи, — поторопил меня, отходя к колонке с музыкой, мужчина, — тебя ждёт платье.

Его пальцы нащупали на сенсоре выключение. Теперь стало ещё страшнее — нас обволакивала тишина.

— Речь пишу каждый год я, если ты забыла, — он вернулся к кровати и протянул мне ладонь, — написать что-то нечопорное тебе не дано. Поднимайся.

Я вложила свою руку в его. Меня буквально подняли и заставили протащиться до кресла в углу комнаты.

— Я пишу только чопорные речи? — замерла перед ним как можно прямее.

Уверенные пальцы развязали пояс на халате, поднялись вверх и сбросили его с моих плеч на пол, медленно и с явным наслаждением ведя по обнаженной коже. На мне остались лишь чулки и нижняя часть белья.

— Буквально сочиняешь документальную статью, — его пальцы нежно двинулись вверх по щеке.

Спины касался лёгкий поток воздуха из окна. Я пыталась держать глаза в спокойном состоянии. Даже представить боюсь, что сейчас происходит с моими зрачками.

Я ощущала себя крайне странно: обнаженная беззащитная лань перед упивающимся своей властью хищником.

Его губы на моём виске. Моё лицо у его шеи. Может стоит… мешает запах. Что-то приятное. Мыло? Я прикрыла глаза, желая понять. Или, как любят строить догадки биологи — запах подходящего нам генетически партнера вызовет приязнь.

Мужчина сделал шаг назад, отстраняясь с долей удовольствия от моего выражения лица и общего вида, что ему достался. Скользить взглядом ниже уровня глаз он не стеснялся.

— «Сколько лет, а я всё не успокоюсь» — ты обычно говоришь это, — подхватил шёлковый клочок ткани с кресла он, — ну же, Рэффи. Руки вверх.

Я сделала так, как он сказал. Но только последнее. Ткань соскользнула вниз по плечам, животу и бедрам.

Белые перчатки. Как его зовут я не знала, однако стоило ему отвернуться от сжимающей челюсти меня, как с высокой спинки кресла были взяты именно они.

— Рэффи, — взмахнул ими в воздухе он, — твои переживания крайне милы, и я рад, что их до… Рэф?

Он застыл, внимательно смотря в мои глаза. Исключительно в них. Как зверь. Как убийца и как злодей.

А я медленно отступала спиной назад, боясь того, что произойдет в следующую секунду. Вся эта мягкость должна была уйти, заменившись яростной атакой, как тогда, когда он стрелял в беззащитных людей на той разрушенной улице.

— Ауфэр, — ухмыльнулся он, пока перчатки сделали едва заметное покачивание, — ты просила называть себя полным именем, — плавный кивок, — я запомнил.

Рука уместилась на прямоугольной ручке двери. Её грани впились в будто обескровленные страхом пальцы.

— Почему диагностика не показала сбоев, Рэф? — задумчиво сузил глаза он, — сознание чисто.

--">