Юрий Горюнов - Искушение

– Зачем?

– А вот этого я не знаю, – и повернулся в сторону девушки, произнося при этом, – поедемте ко мне, – но ее там уже не было.

В это время на меня налетела охрана, завернула руки, подъехала полиция. Я обмяк и меня практически бесчувственного поволокли к выходу, но по пути я еще умудрился пнуть пару столов. Картинка исчезла, и я открыл глаза.

– И зачем все это ты мне показал?

– Чтобы не было иллюзий. Игра подходит к концу, и мы должны понимать друг друга.

– Понимать? Я думаю, это вообще не возможно. То, что я сейчас увидел, подтверждает, что ты действительно ДИ, причем все с большой буквы.

– А ты думал, я ангел, – засмеялся он.

– А разве договор, подписанный в почти невменяемом состоянии, действителен?

– Тебя не били, не заставляли силой, тебя уговаривали. У нас все действительно, без применения насилия. Ты не забыл кто я? Это моя сущность. Для того я и существую, чтобы соблазнять. С тобой интересно, сложно, но увлекательно.

– Но ты, же согласился на испытательный срок?

– У нас тоже есть правила. Ты противостоял. Я мог сделать твою жизнь еще хуже, но это было бы нарушением некоторых правил, сродни насилию. Мог понести ответственность.

– Но ты, же главный?

– Есть границы, которые переступать нельзя, даже мне. Я могу соблазнять, но не давить.

– Да интересный период я прожил. Все эти полгода я противостоял не тебе, я боролся с собой, чтобы не поддаваться своему искушению. Это жестокая борьба.

– Ты правильно понял. Когда мы предлагаем, то человек искушает себя сам, мы только помогаем принять решение, нужное нам. Искушение самим собой, что еще может быть увлекательнее, как видеть внутреннюю борьбу. Что потом, это мне уже не интересно. Но я возвращаюсь к началу. Ты прошел путь, познал сладость жизни, так стоит ли отказываться от этого, ради того, что тебе не известно, что будет после смерти. Тебя же не будет.

– Не обманывай. Я буду. Память остается в душе, иначе все теряет свой смысл. Лишь тогда, когда душа будет расплачиваться за мою слабость, тогда она и будет помнить о том, что было, и стоит ли это ее страданий.

– Почему ты решил, что душа будет страдать?

– А что же тогда?

– Не могу сказать, не знаю, – пожал он плечами, – у меня нет души.

– Тогда скажу я. Есть два варианта, либо она страдает, не физически конечно, но боль душевная сильнее. Сколько ей так страдать зависит от того, что я получу при жизни, что совершу. Второй вариант – это формирование своей духовной армии. Чем больше у тебя душ, тем ты сильнее, тем больше возможностей соблазна, чтобы ввергнуть в пучину своих взглядов мир людей. Что верно, я не знаю, а ты и не скажешь, но одно из двух наверняка. И твои слова об очереди жаждущих, продать тебе душу – блеф.

– Ну, не такой уж и блеф, – поправил меня Ди. – Ты плохо знаешь людей. Они хотят все и сразу, иначе не создавали бы себе столько проблем. Но мне интересна твоя душа, за нее я вернул бы несколько других. Хочешь обмен?

– Я не герой, чтобы бросаться душой.

– Мы переливаем слова из пустого в порожнее. Пора заканчивать эту словесную дуэль, игру. Пора определяться. Очередной раз говорю, что ты потеряешь все, останешься ни с чем, или все остается при тебе, только приумножиться. Счет не закрывается. Предлагаю тебе подумать минут пять, а я отойду, ты потом скажешь.

Он уже хотел подняться из-за стола, но я махнул рукой: – Сядь. Согласен, – и увидел его просветлевшее лицо. Ди произнес: – Вот это правильно.

– Не торопись, – засмеялся я, – ты не дал мне сказать, дослушай. Согласен, что теряю материальные блага и статус, и прочее, но ты забыл, что у меня кое-что остается. Я немного подкопил.

– Эту мелочь оставь себе, – отмахнулся он.

– Это не мелочь, а главное, – продолжил я, – это опыт. Все это время я не только боролся с искушением, я зарабатывал опыт, который не отнять. Я согласился на испытательный срок, чтобы пройти этот путь. Да, у меня не будет сразу ничего, но пусть медленно, но я поднимусь, а люди поверят. У нас люди любят и жалеют тех, кто пострадал, этого ты не учел. Я играл с тобой, как и ты со мной. Я поднимусь, с тобой или без тебя. Опыт не заберешь с собой. С тобой веселее было.

– Ты понимаешь, что говоришь?