Ким Нина Окер - Истина в твоем прикосновении

войну, выиграть которую не можете, – отвечает Калино, Мастер Зимы, когда крики повстанцев стихают. – Нас слишком много. И мы слишком сильны для вас.

Джозефа это, однако, никак не впечатляет, чего я, в общем-то, и не ожидал.

– Я готов рискнуть.

Мастер Зимы склоняет голову, словно ища в словах лидера повстанцев скрытый смысл.

– Чего вы хотите? – спрашивает он наконец с вызовом. – Если пришли не для того, чтобы убивать?

Джозеф криво усмехается и поднимает руку, указывая на представителей Зимнего Дома. В первый момент кажется, будто он показывает на главу семьи Калино, но на самом деле рука Джозефа нацелена на Блум, которая стоит рядом со своим дедушкой.

Я смотрю на нее. Когда она понимает, чего хочет Джозеф, ее бледное лицо становится еще белее, хотя я и не думал, что такое вообще возможно. Блум невольно отступает. Когда она спотыкается, я снова делаю рывок вперед. Все во мне: каждый нерв, мышца и волокно моего тела – хочет мчаться к ней, я хочу перекинуть ее через плечо и унести подальше отсюда. К черту восстание, к черту войну, к черту конец света. Главное, чтобы она была в безопасности.

– Ее, – мрачно изрекает Джозеф, кивая в сторону Блум. – Я хочу Хранительницу. Отдай ее нам, и, даю тебе слово, с вами ничего не случится. Мы инициируем Ванитас, и весь этот цирк закончится.

Я стискиваю зубы, сильно, до боли, и смотрю на главу семьи Калино. Его лицо совершенно бесстрастно, словно он не услышал ни слова из того, что сказал Джозеф. Мастер Зимнего Двора не сдвигается со своего места ни на миллиметр, а Блум продолжает отступать все дальше и дальше. На ее лице отражаются те же боль и страх, которые в данный момент чувствую я.

Наконец ее дед приподнимает подбородок и едва заметно расправляет плечи. Я делаю глубокий вдох и невольно задерживаю дыхание. Его ответ будет решающим, и он это знает. Конечно, я не хочу, чтобы Блум попала в руки Джозефа. Он вообще не должен больше приближаться к ней. И все же в душе молюсь, чтобы Калино пошел на эту сделку. Тогда у меня получится защитить Блум, тогда она будет в пределах моей досягаемости, и я смогу исчезнуть вместе с ней.

Но сегодня удача не на моей стороне.

– Вы ее не получите, – говорит Калино. Его голос тих и невозмутим, но оттого не менее властен. Эти слова будто бы проникают в ряды повстанцев, словно туман, и отравляют воздух.

– Очень жаль, – с пугающим спокойствием в голосе отвечает Джозеф. – Ты только что решил судьбу своего жалкого Дома, старик.

А потом они бросаются в бой. Сначала – повстанцы, спустя долю секунды – члены Зимнего Дома. Все они ревут, все собирают силы, все готовы умереть за то, во что верят. И многих из них как раз это и ждет – смерть.

В отчаянии мечусь в толпе, разыскивая Блум. Когда Уилл и остальные повстанцы рядом со мной бросились в атаку, я потерял ее из поля зрения. Но только через свой собственный труп позволю себе потерять ее здесь. Не после всего, через что мы прошли.

Я отшвыриваю в сторону каждого, кто преграждает мне путь, неважно, кто это, мятежник или член Зимнего Двора. Никто из них не имеет значения, все они второстепенны. Они – часть этой войны и не готовы к мирному решению. Не то чтобы я и сам сейчас пребывал в особенно миролюбивом настроении, но у меня на то свои причины.

Почти не дыша, пересекаю невидимую линию фронта и лечу прямо к армии Зимнего Двора, в самую гущу боя. Магия внутри меня вырывается наружу так мощно, будто испытывает облегчение оттого, что ей наконец-то разрешили себя проявить. Подобно неуправляемому шторму, она отталкивает окружающих людей и их силы, образуя вокруг меня нечто вроде щита. Здесь слишком много людей, чтобы я мог заблокировать их всех. Для этого моей силы недостаточно. Но ее хватит, чтобы отразить прямые атаки, направленные на меня.

Когда я добираюсь до места, где несколько секунд назад стояли Блум и ее дед, останавливаюсь. Сердце в груди колотится так быстро, что, кажется, вот-вот выпрыгнет.

Нет, нет, нет. Черт, нет, я не могу потерять Блум!

Озираюсь по сторонам, сканирую лица вокруг себя, но ни одно из них не кажется знакомым.

– Блум! – почти в отчаянии кричу я. Притворная роль меня уже не волнует. Плевать, что подумают обо мне другие повстанцы, Уилл или Джозеф. Где-то среди этих сражающихся мужчин находится Блум, и я даже не хочу представлять себе все то, что с ней может случиться. Снова кружу на месте, ища в толпе ее светло-русые волосы.

Внезапно краем глаза замечаю какое-то движение. Едва успеваю --">