Наталья Юрьевна Кириллова (Серина Гэлбрэйт) - Суженая императора (СИ)

– избирать не дев, но юношей или, того хуже, молодых мужчин? И как, помилуйте Благодатные, обращаться к избранному мужу, кем он станет при своей царственной супруге, что всегда будет стоять выше него? Консортом? Принцем-консортом?

Стефан стоит вполоборота ко мне, склонившись к колыбели, и в слабом рассеянном свете огнёвки я не могу прочитать по его лицу, о чём он думает.

– Что ж, – я расправляю край тонкого одеяла на животе, – полагаю, мы можем попытаться снова… как только будет можно…

– О чём ты?

– О сыне. Тебе и стране нужен наследник, и я прекрасно понимаю, в чём состоит мой первостепенный долг, а особенности моего происхождения позволяют надеяться, что, несмотря на особенности твоего происхождения, нам удастся зачать ещё одного малыша…

– Она открыла глаза! – внезапно восклицает Стефан. С минуту молчит и добавляет тише, с непривычным затаённым трепетом: – И смотрит так внимательно, сосредоточено… Как думаешь, она понимает, кого видит перед собой?

Я сомневаюсь, что младенец в возрасте одного дня от роду осознаёт, кто все эти существа вокруг него, и потому неопределённо качаю головой.

– Как мы её назовём?

– Я думала… Клеменс? – предлагаю нерешительно. – Или ты хочешь другое имя? Быть может, Тересса… или Стефания?

– Благодатных ради, только не Стефания. Закрыла, – выпрямившись, муж отходит от колыбели к кровати, опускается на край. Касается моих каштановых, заплетённых в косу волос – тёмные корни давно отросли, и я не стала заново их красить, а после и вовсе остригла светлую часть. – Клеменс хорошее имя. Её императорское высочество Клементина.

– Её императорское высочество, не Его, – напоминаю.

Стефан осторожно обнимает меня за плечи, смотрит пристально, серьёзно мне в лицо.

– Конечно, мы можем попробовать и попробуем… отчего нет? Но я всё же предпочитаю готовиться к тому, что могут ниспослать Четверо, исходя из того, что Благодатные уже мне даровали.

– Благодатные даровали тебе двух девочек с отравленной кровью и ни Мира, ни даже Клеменс не примут венец первопрестольного древа.

– Ты сама говорила, на деле нет никаких запретов для восшествия на престол наследницы.

– Кроме того, что ни одну из наших девочек не примут ни аранны, ни, особенно, фрайны.

– Время покажет, – невозмутимо парирует Стефан, неожиданно вторя недавним моим размышлениям. – После всего, что произошло за эти годы, с тобой и без тебя, я больше не хочу загадывать так далеко наперёд. Столько вещей меняется, порой едва ли не в одночасье… как можно знать наверняка, что случится завтра?

Знаю, Стефан меня успокаивает, не желает бередить мой и без того растревоженный разум мыслями о том, кто примет императорский венец. Знаю и то, что для передачи венца дочери, не сыну, потребуется немало времени и изрядно сил, вложенных не только в воспитание наследницы престола, но и в подготовку и удобрение почвы, в которую можно посеять семена самой этой идеи.

Безумство.

Трудный, тернистый путь, способный привести в никуда так же, как и моё благоволение закатникам.

Прижимаюсь к мужу, склоняю голову на его плечо, чувствуя, как он находит мою руку, лежащую поверх одеяла, начинает ободряющим жестом поглаживать мои пальцы.

Впрочем… и впрямь, время покажет.

--">