Кларисса Рис , Кристина Миляева - Дама Треф (СИ)

фотоаппаратов и не забывать, что снимки мгновенно окажутся на первой полосе «Верти». Надеюсь, тебе не нужно напоминать, что значит попасть в самый скандальный блог во всем мире. Ни одна жаркая сплетня не проходит мимо этого загадочного мистера «Х», скрывающегося за профилем, ворошащим грязное белье знаменитостей.

— Ты так много чести отдаешь обычному анониму за иконкой улыбающегося оборотня! — покачала я головой. — Хотя в твоих словах есть доля правды. Если за целый год мы не разу не попадем в эту помойку бульварных сплетен, то можно считать, что наша помолвка прошла на «ура» и мы можем «сбрасывать бомбу» нашего разрыва.

— Потому, как бы тебе не хотелось меня придушить, нам придется работать сообща, если мы хотим избежать проблем и как-то разрешить все это, — усмехнулся Лаурент. — А пока, тебе придется смириться с тем, что ты переводишься ко мне в «Игис». Благо, что там хотя бы общаги раздельные и директриса не поселит нас вместе даже под страхом смертной казни от двадцатки истинных. Не дрейф! Как обычно прорвемся, это же не первая наша передряга и далеко не последняя. Когда-нибудь про этот договор обязательно забудут. А до этого, нам придется выживать всеми доступными для этого способами.

— Знаешь, лучше бы я опять улепетывала от оборотней-охранников господина мэра, чем шла в этот зал с тобой под ручку, — покачала я головой, — но радует хоть то, что никто не удивит нашего позора, за закрытыми дверьми элитнейшей академии для высших представителей рас. Дай Всевышний, чтобы это прошло по плану, а никак обычно: через жопу, зато от души душевно в душу.

— Постарайся так не выражаться при гостях, собравшихся поздравить нас с торжественным событием, — рассмеялся блондин и подал мне руку, — а то боюсь достопочтенных тетушек удар хватит и их откачать не успеют. У фейри такое чуткое душевное равновесие, пошатнется от любого дуновения.

— Зато у дроу бронебойным проклятием не пробить оное, — огрызнулась я и все же улыбнулась. — Может ну его? Нет… Ну в самом деле, это мой день рождения, и я хочу сбежать еще до десерта. Так надоели все эти притворные лица и слащавые улыбки от которых тошнит. Руки чешутся поправить пару натянутых косметологом скул, дабы не светились как рождественские елки.

— И все же, я предлагаю меньше думать по поводу всякой ерунды, — покачал головой Камилен, — сейчас нам надо сконцентрироваться на том, чтобы вся собравшаяся в этот вечер толпа приняла нашу игру за чистую монету. Не забывай мы из верхушки рас, для нас непростительно многое, что дозволено обычному классу. А уж про низших я и говорить не хочу. Потому, натягивай на лицо улыбку и готовься принимать поздравления и фальшивые вопли о том, как чудесно и замечательно нам будет жить друг с другом.

— Черт! — тихо выдохнула я и подобрала подол темного-вишневого платья, — должна признать, а мы эффектно с друг другом смотримся. Черное с белым, прям извечное противостояние и контраст. Тебе бы еще глаза посветлее и можно было бы сказать, что они не серые, а цвета расплавленной ртутной породы.

— Зато в твоих готовы утонуть многие, — рассмеялся мой друг детства. — Скольким ты отбила почки за то, что они пытались пригласить тебя на свидание? Мне кажется, я меньше в койку уложил, чем ты побила.

— Прошу, не говори про своих баб, слышать ничего не хочу, — мотнула я черными кудрями, — мне и так предстоит весь следующий год читать в «Верти» о твоих похождениях и очередной девице, которая наивно полагает, что она станет следующей леди Лаурент, единственной матерью-королевой расы дроу. Идиотки не умирают, они ошибаются раз, но каждый день.

— Не бурчи, как старая бабка, — рассмеялся Камилен, — тебе семнадцать, вот когда стукнет сто семнадцать, тогда такое поведение тебе будет простительно. А теперь напяливай на мордочку маску самого холодного равнодушия и потопали, пока твои родители не пришибли меня, решив, что я тебя тут бессовестно соблазняю.

— Кстати, — щелкнула я пальцами, — а почему ты ни разу не пытался этого сделать?

— С кем? — удивленно посмотрел на меня.

— Со мной? — так же удивленно отозвалась я. — Ни разу за все семнадцать лет, даже не пытался пощупать, пожамкать или поцеловать. Вон с любой первой проходящей красоткой, которая вписывалась в твои рамки. Я не в твоем вкусе?

— Сбрендила что ли? — вопросительно приподнял он светлую бровь. — Мы с тобой знакомы с горшка, прости меня, но я в тебе бабу --">