Guzel Muslim - Per Tempus

были полны злости. Мне хотелось убежать, спрятаться, стать невидимкой, но я стояла, боясь шелохнуться. Отец поднял руку и замахнулся. Я быстро прикрыла лицо, думая лишь бы не было видимого синяка. Но удара не последовало.

— Вали давай. Никакого толка от тебя всё равно нет. — толкнул он меня в спину.

Я быстро побежала прочь и остановилась только тогда, когда очутилась далеко от дома. Сердце быстро колотилось, я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, успокаивая его ритм.

В это пасмурное раннее утро улица была безлюдна. Сегодня было немного теплее, деревья не колыхались от ветра. До начала занятий было еще много времени, и я решила отсидеться в крытой беседке на детской площадке. Я села на узкую скамейку, прислонила голову к стенке и прикрыла веки. Думать ни о чем не хотелось, но мысли не оставляли меня и в тысячный раз крутились вокруг одного и того же. С какого момента моя жизнь превратилась в блёклое, безрадостное существование?

Матери не стало, когда мне было одиннадцать лет. Отец тяжело переживал утрату, заглушая боль в спиртном и поэтому бабушка забрала меня к себе. Но вскоре у неё начала прогрессировать деменция и её поместили в дом престарелых. Так в шестнадцать лет я снова стала жить с отцом. Его уволили с работы, отчего ему пришлось продать наш большой дом в хорошем районе и переехать жить на окраину города. Тогда он ещё держался и мог контролировать свою тягу к алкоголю. У него даже имелся более-менее стабильный заработок. Правда каждые выходные он проводил в баре и возвращался домой в стельку пьяный. В таком состоянии он становился весьма агрессивным. Я тихо сидела в своей комнате, боясь дышать, пока Джим орал всякую брань и бил мебель в гостиной. Тогда он ещё не отрывался на мне, тогда я ещё была в безопасности.

Первый раз он ударил меня примерно полтора года назад. Попало за то, что я не успела приготовить ему кофе. Второй раз попало за то, что я слишком долго несла ему таблетку от головной боли. Поначалу он просил прощения за свою несдержанность, но потом зелёный змий полностью овладел им и больше не отпускал. Я превратилась для отца в грушу для битья. Пинки, толчки, пощёчины — так он срывал на мне свою злость. Чтобы не попадаться ему на глаза, я стала приходить домой поздно ночью и уходить рано утром. Иногда мне удавалось целыми неделями избегать его гнева. Тогда я расслаблялась, теряла бдительность и попадалась под его тяжёлую руку. В редкие дни трезвости он искал подработки, чтобы потратить заработанные деньги на новую дозу хмельного зелья. Временами, на несколько коротких минут, я замечала в Джиме отголоски прежнего отца, каким он был до смерти мамы. В такие моменты я пыталась поговорить с ним, достучаться до него. Казалось, он слышит меня, понимает, но стоило его губам прикоснуться к горлышку бутылки и все мои старания рушились, как карточный домик.

Много раз я думала уйти из дома и снимать квартиру, но все средства, что достались мне после продажи скромного жилья бабушки, ушли на оплату двух курсов обучения в колледже. На первый семестр последнего курса я едва наскребла из зарплаты. Надеюсь, до конца установленного деканом срока я успею скопить нужную сумму. Осталось потерпеть всего четыре месяца, я получу диплом и уеду из этого ненавистного места. Может даже переберусь в столицу, где у меня начнётся новая благополучная жизнь. Только мысли об этом заставляли меня не опускать руки и стараться идти вперёд к своей цели.

— Анита!

Из задумчивости меня вывел звонкий мальчишеский голос. Я открыла глаза и повернула голову. Через всю площадку ко мне шёл Макс, мой сосед и, пожалуй, единственный мой друг в этом недружелюбном мире. Улыбчивый двенадцатилетний мальчик всегда вызывал во мне только приятные эмоции. Наверное, во всём городе не нашлось бы более добродушного ребёнка, чем он.

— Привет, Макс. — улыбнулась я.

— Привет. Знал, что найду тебя здесь. — парнишка сел рядом.

— Ты чего так рано? Тебе до школы ещё целый час.

— Я видел, как ты выбежала из дома. Подумал, может тебе нужна пом… компания. И вот ещё, захватил кое-что вкусненькое.

Макс достал из кармана шоколадный батончик и протянул мне. Моё сердце защемило от благодарности к этому зеленоглазому мальчишке, чья доброта не раз спасала меня от отчаяния.

— Спасибо. Ты мой спаситель. — проговорила я, вспомнив, что не ела почти целые сутки. Макс смущенно улыбнулся. Я раскрыла батончик и с удовольствием --">