Мария Самтенко - Спасти Персефону (СИ)

привязал коня у большой ивы и достал кусок чуть зачерствевшей дорожной лепешки. Следующий час конь философски перегрызал привязь, а скиф отдыхал и раздумывал, не построить ли какое-нибудь временное пристанище. Он планировал дождаться тут друга, который, конечно же, никогда не был в Нисейской долине и не факт что правильно понял, как сюда добираться, поэтому ждать можно было долго.

Впрочем, ночевать под открытым небом для варвара было не впервой, а вот задатки плотника за долгую жизнь он так в себе и не обнаружил. Поэтому пришлось ограничиться шалашом.

Вскоре скиф доел лепешку и отправился на поиски топлива для костра. Он знал, что нимфы могут взять его вещи только из любопытства, а доедающий привязь конь не дастся в руки чужим, но все же старался не уходить далеко.

Хотя это не помогло.

В какой-то момент скиф почувствовал странный запах: изысканный, горьковато-цветочный и почему-то безумно знакомый.

— Откуда тут может быть?.. — пробормотал чужестранец, принюхиваясь.

Казалось, что в воздухе пахнет забытым прошлым, и варвару этот запах не нравился. Он выбросил собранные ветки и вытащил из ножен саблю.

Источником дивного аромата оказался огромный яркий цветок на длинном стебле.

— Как странно, — сказал скиф вслух.

Он помнил эти цветы по своей прошлой жизни — только они никогда не были такими крупными и яркими.

«Приманка», — подумал скиф.

Он присмотрелся и заметил, что цветок находится в центре своеобразного круга из слишком уж зеленой травы.

«А вот и ловушка».

Переступать черту не хотелось, поэтому чужестранец вытянул руку с саблей. Серебристый металл осторожно коснулся нежного лепестка.

Ничего не произошло.

«Ну и ладно», — с досадой подумал варвар.

Ему ужасно хотелось узнать, что дальше, и кого это ловят на донельзя изуродованный асфодель — впрочем, трогать цветок голыми руками он не собирался. Хотя…

Скиф знал, что на свете существует не так уж и много вещей, действительно способных причинить ему вред. Цветы к ним вроде не относились, но вдруг?

Ему почему-то захотелось проверить.

Ужасно захотелось.

Наверно, дело все-таки было в дурманящем аромате. А, может, скиф слишком любил чужие тайны?

В итоге он все же рискнул. Но не сразу. Для начала скиф отвязал коня, оседлал его и оставил в седельной сумке записку для своего друга — на случай, если с ним что-то случится.

А потом…

Потом он вернулся и сорвал пахучий цветок.

Миг — и земля за спиной вдруг разверзлась, заржали кони, и сильные женские руки плеснули в лицо дурманящий маковый настой.

— Да что творится в этой Элладе?.. — пробормотал скиф, погружаясь в забытье.

Волею случая поблизости не оказалось ни единой живой души, и похищение прошло незамеченным.

Один лишь Гелиос, пролетавший в то время по небу в своем бессменном дозоре, долго не мог понять: или он вправду видел на дне колесницы Владычицы Персефоны какого-то варвара, или ему померещилось.

Глава 2. Персефона

Царица летела по небу в колеснице, запряженной квадригой черных коней, и крепко сжимала вожжи. Временами она поворачивала голову и бросала взгляд на пленника. Тот еще спал, одурманенный маковым настоем Гипноса, но мог проснуться в самый неподходящий момент.

Пленник был… странным.

Не таким Персефона представляла старшего брата Зевса-Громовержца, бывшего Владыку Подземного мира Аида, Аида Хтония, Аида Невыразимого. Она почему-то считала, что тот должен быть больше похож на младшего брата. Взять Посейдона — вот почти вылитый Зевс: надо только выпрямить нос, поменять цвет глаз и волос да добавить немного роста. А тут от Зевса только скулы, словно матушка-Рея родила его не от Крона, а… да непонятно от кого. Наверно, от варвара, если судить по внешнему виду.

Но ошибки быть не могло — на черных досках колесницы вытянулся Аид.

Когда-то давно их судьбы уже пересекались. Однажды всевидящие мойры предсказали Персефоне…

Нет, Персефоны тогда еще не было, она приняла это имя после замужества.

Итак, мойры предсказали, что только что родившаяся дочь Деметры, Кора, станет супругой Владыки Подземного мира. Учитывая, что до этого пророчества изрекали только оракулы и, изредка, Златокудрый Аполлон, это было удивительно само по себе.

Хотя Аид все равно отнесся к нему серьезно. Он, очевидно, так сильно не желал --">