Victoria Engel - Мир сновидений

Ну вот и нужная остановка. Быстрым шагом она пошла по наполненной светом улице, ловя солнечные зайчики проезжающих мимо зеркал машин. Масштабное величественное здание предстало перед ней. В тени оно выглядело еще более монументальным. Как будто жило своей особенной жизнью, проходя сквозь вехи истории, но сохраняя свой первозданный вид — важный и строгий.

Холодный бледно-голубой мрамор вестибюля встречал гостей не менее величественно. Ловко проходя мимо бюро пропусков и минуя газетный цех Ди оказалась у лифта ведущего на самую вершину здания. Здесь располагались офисы, в одном из которых она трудилась. С широкой улыбкой распахивая дверь из массива благородного дерева девушка поприветствовала начальника.

— Диана Сергеевна, доброе утро, — с широкой, но немного ехидной улыбкой произнес Кирилл Валентинович.

— Доброе утро, Кирилл Валентинович, — немного покраснев от смущения ответила Ди, — извините что немного задержалась сегодня. Начальник легко покачал головой и воцарилась неловкая пауза.

— Я обещаю, что этого больше не повториться, вот честное слово, это все проклятый будильник, будь он неладен! — выпалила она и затихла.

— Диана Сергеевна, — медленно, смакуя каждое слово, мужчина продолжал, — я ценю ваш профессионализм, ваш нестандартный подход к редактуре текстов перед печатью и понимаю, сколько времени занимает ваша скрупулезная работа. Однако также я вижу, что в этом офисе не так много кабинетов для сотрудников, и не так велик наш заработный фонд, чтобы лишних полтора часа ваших опозданий оплачивала наша типография.

— Кирилл Валентинович, я …, — произнесла Ди и замолкла. Все оправдания и уговоры отныне не работают. Так серьезно шеф еще с ней никогда не говорил. Внутри предательски похолодело, и одновременно бросило в жар.

— Диана Сергеевна, — тон его вдруг смягчился, увидев накатившиеся слезы Ди., — Я понимаю, что вам всегда было трудно работать с восьми утра. Я видел эти ваши «на последнем издыхании» марафонские забеги «успей за пять минут», и я действительно закрывал на это глаза. Ведь главное — результат работы, которую вы выполняете отменно. Но и другие сотрудники не понимают, почему это сходит вам с рук. И почему я кого-то ругаю за опоздания и лишаю премии, но не вас. Вы, видите в этом справедливый подход руководства?

— Нет, — со вздохом ответила она, — я вас полностью понимаю и принимаю все ваши доводы. Я могу приступить к работе?

Конечно, это был ва-банк. Ну кто еще так ответит начальству, в надежде, что все претензии словно по мановению волшебной палочки растворятся в воздухе, будто этого разговора не было.

Кирилл Валентинович не закончил. И прекрасно знал, что иногда лучше сделать больно, но решить проблему, чем медленно растягивать это неудовольствие.

— Диана Сергеевна, у меня есть только два варианта. Оба они вам могут не понравиться. Но мы должны сегодня что-то решить.

Ди напряглась, уже зная, что это за варианты. Точнее, только один вариант. Конечно — увольнение. Увольнение — это супер логично, так поступают все взрослые дяди-начальники. Но вот второй? Что же это?

«Я прощаю тебя великодушно, но ты будешь до конца дней работать за гроши», — хм, пока больше ничего в голову не идет. Удивленно выгнув брови Диана сделала попытку улыбнуться.

— Я вас внимательно слушаю, Кирилл Валентинович.

— Я буду предельно краток. Первый вариант — вы покидаете свое рабочее место и пишете по собственному желанию. Второй — не такой болезненный, — вы остаетесь на прежней должности, но выходите в ночные смены. Наш штат будет сокращаться, и боюсь, что это единственный выход, при котором все останутся довольны. Я понимаю, что это выбор без выбора, но тем не менее…, — он глубоко вздохнул и посмотрел ей прямо в глаза.

В тот момент в душе Ди все перевернулось. Вся гамма эмоций — от злобы на себя, раздражения и возмущения, до безысходности и отчаяния.

«Да, — подумала Ди, — действительно выбор без выбора. Но в этом можно постараться найти плюсы. Не придется ранним утром вставать, чертыхаясь собираться, можно сладко спать до обеда и не спеша ехать на работу. Тем более, что действительно «сова». И потом, ночью так тихо и спокойно, нет этого сумасшедшего темпа, можно хорошенько поразмыслить, без этого людского шума и гама.