Майя Молчанова - Грань. Выбор, которого нет (СИ)

Вспоминаю институт, праздничный торт, странные люди, умирающий Пион и боль.

Меня похитили? Похоже, я лежу на полу, старом, холодном и испещренным множеством символов. Дышать все еще тяжело, кажется, даже воздух давит на меня своим пряным, горьким ароматом каких-то благовоний. Осторожно приоткрываю глаза, но вокруг темно, только из-под двери льется свет, выявляя вокруг меня какие-то кучи тряпок, и оттуда же звучат голоса. Пытаюсь прислушаться, но не могу разобрать ни одного знакомого слова. Неужели иностранцы? Плечо обжигает, и я, с трудом подняв руку, нащупываю рану, как от инъекции. Это меня пугает еще сильнее. Неужели они меня чем-то накачали?

И тут я слышу, что шаги приближаются. В голове проскальзывает мысль, что можно встать за дверью и, когда они зайдут, попробовать сбежать, может даже ударить со спины чем-то тяжелым. Но я тут же останавливаю себя, даже не потому что их пятеро и они мужчины. Нет. Я банально все еще не могу толком пошевелиться. Вариантов остается немного, и я закрываю глаза, пытаясь успокоить дыхание.

«Я сплю, я, как опоссумы в ледниковом периоде, вдох-выдох» — уговариваю себя, вслушиваясь в разговор. Через минуту, зажегся свет. Чувствую, что в комнате люди, но ко мне никто не подходит.

— Когда она очнется? — голос явно принадлежит мужчине и звучит взволнованно, а скорее даже раздражено.

— Думаю, что не раньше, чем через час. Организму нужно время, чтобы перестроиться. Да и неизвестно, сколько в этом мире будет длиться инициация. Повезло, что хотя бы ритуал работает, пусть и сил тянет на подпитку немерено.

— Но она ведь сможет открыть путь?

— Думаю, даже если… — этот голос перебил пробирающий до костей смех. И если вспомнить кто мои возможные похитители, я могу догадаться, кому принадлежат следующие слова.

— Даже если она не сможет его открыть, мы всегда можем провести еще один ритуал, используя ее силу. Мне даже чем-то нравится этот мир. Можно тащить в жертвенный круг каждого встречного и не думать ни о согласовании энергий, ни о ищейках темной стражи.

Мне от этих слов стало еще хуже. Жертвенный круг? Они что сатанисты? Похоже, скоро я имею все шансы оказаться на месте Пиона, или даже хуже. Так. Не время для паники. Я — опоссум. Дышу. Слушаю.

— Это так? — снова первый. Мне почему-то кажется, что это тот самый франт и он среди них главный.

— Боюсь, такой вариант не подходит. Этот мир слишком быстро поглощает энергию. Чтобы ритуал сработал нам придется убить десятки, а то и сотни ходящих. А у нас только одна, к тому же не проявленная — голоса стали удаляться, поэтому последние слова я расслышала уже с трудом. Снова наступила темнота и тишина.

Подождав еще минуту, для верности, я открыла глаза. В комнате никого не было, но теперь мне хотя бы хватило сил осмотреться. Мимоходом отметила, что за окном темно. Сколько же времени я здесь провела? От фонарей на пол падали голубые блики, высвечивая непонятные темные линии на старом паркете. Двери заперты, я четко слышала, как в замке поворачивался ключ, поэтому поползу к окну. Руки и колени почему-то липнут к полу, но я стараюсь не обращать на это внимания. У меня есть цель.

Вот, я почти на краю жуткой звезды, пытаюсь отодвинуть со своего пути непонятную кучу тряпок. А в следующий миг едва сдерживаю крик. Из-под сдвинутой ткани выпадает рука! Иссушенная до костей, мертвенно-бледная рука. Я замираю, и хочу верить, что это бутафория, что этого не может быть… Что это все происходит не со мной, в конце концов, но, поднимаясь выше, взгляд натыкается на лицо. Знакомое лицо. Старушка-соседка, которая жила на первом этаже в тупике за магазином и, оглянувшись, я понимаю, что это ее квартира. Вот теперь меня действительно охватывает ужас. Он словно подгоняет, дыша в спину, и мне хватает сил открыть окно и убедиться в свое правоте.

Я переваливаюсь через старый подоконник, молясь, чтобы никто не расслышал скрипнувших петель старых рассохшихся рам. Стараюсь не думать, ни о старушке, ни о еще четырех подозрительных кучах в углах. Прыгаю в низ, чувствуя, как рвется тонкая ткань моего летнего сарафана, юбка которого за что-то зацепилась. Но сейчас мне все безразлично. «Бежать» — эта мысль бьет набатом и я с ней полностью согласна.

На улице никого. Но даже если бы и был, не думаю что смогла бы что-то внятно объяснить или, например, вспомнить, что нужно позвонить в полицию. Нет, я просто бежала, желая оказаться как можно --">