Татьяна Лаас - Чернокнижник и феи (СИ)

пошла прочь, подальше от дома. Розы еще не сбросили цвет, хоть лепестки уже были побиты первыми морозами. Пахло снегом и приближающейся зимой, даже тут в Аквилите.

Океан, прятавшийся за невысокой каменной стеной, отгораживающим сад от каменистого пляжа, был безмятежен, словно не он бесился почти две седьмицы с того самого дня, как Вик с Дрейком победили проклятье чумной Полли. Пляж до сих пор был усеян гниющими водорослями и принесенным волнами мусором.

Вик оперлась локтями на широкую стену, глядя, как над океаном встает растущая луна. Пальцы задумчиво растирали веточку, пахнущую летом и смолой.

За спиной Вик кто-то вежливо кашлянул, напоминая о себе. Она обернулась – в кресле-качалке скрытый разросшимися, колючими зарослями ортид полулежал Брок, укутанный в плед:

– Прошу прощения за то, что помешал. Я могу уйти. – Мужчина присел в кресле.

Вик качнула головой:

– Не надо. Это я прошу прощения, что помешала. Отдыхай.

Брок замер в нерешительности, и Вик отошла чуть дальше, чтобы её не было видно за зарослями ортид.

Николас, семейный доктор, сегодня весь день занимался Броком, причем довольно успешно: сошли заработанные в тюрьме отеки и гематомы, начали заживать переломы и раны, зарубцевались, пока еще грубо, ожоги, и начали заново прорезаться зубы, только подвижность пальцев оставляла желать лучшего, хоть Николас обещал, давясь при этом ругательствами, что через луну подвижность восстановится. Брок все воспринимал стоически, никак не комментируя. Смирился он и с приглашенным портным, и с парикмахером, подстригшим его очень коротко – корни волос, конечно же, у Брока оказались белоснежными. Он даже выделенную в доме комнату на хозяйской половине воспринял спокойно. Только, что он при этом думает, можно лишь предполагать. Вик бы бесилась – за неё решили её судьбу, а ведь она женщина, она привычная к такому обращению. Брок, судя по общему с ним эфиру, был безмятежен, воспринимая все то ли стоически, то ли безразлично. Возможно, он поверил во все те слова, которые в камере, зная о фиксаторах, говорил Эван.

Николас пытался объяснить Вик так называемый синдром воина, но она его не поняла, лишь приняла к сведению, что скоро Брок может показать себя во всей красе, так сказать. И что тогда делать с разбушевавшимся гранд-мастером, было непонятно. Степень владения эфиром определил, кстати, Дрейк, не очень уверенный в правильности, просто выше гранд-мастеров степень еще не придумали. Ей самой он уверенно присвоил степень учителя. Да. Только кто бы её саму чему-нибудь научил.

Вик поежилась под внезапным порывом ветра – выбежала из дома, не захватив шаль. Сзади вновь предупреждающе кашлянули, и на плечи Вик опустился теплый плед.

Брок встал рядом, опираясь на холодные камни забора.

– Могу уйти. Могу остаться. – он сверкнул своими зелеными глазами в сторону Вик. – Что важнее?

В отличие от Вик, выскочившей в домашнем вечернем платье – хорошо еще, к ужину не успела переодеться, – Брок был одет тепло: черный спортивного кроя костюм, теплый свитер и куртка. Он пренебрег только шляпой.

Вик честно сказала:

– Решай сам. Я сейчас отвратительно зла. – Она продолжила любоваться океаном. Вдруг успокоит.

– Незаметно, – ответил Брок, тоже устремляя взгляд в океан. – Проблемы из-за меня?

– Нет, Брок.

Странно так общаться с человеком, с которым сталкивалась всего несколько раз – у библиотеки, в тюрьме и в катакомбах. Тяжело доверительно говорить с тем, с кем почти не разговаривала. Безумно теперь всю жизнь зависеть от него. Хотя более безумны его поступки – он спас несмотря ни на что. Он не сбежал, когда мог. Он… Офицер и лер, пусть не по происхождению, а по воспитанию. По собственному выбору.

– Знаешь, иногда полезно кричать – выпускать страх, гнев или ярость, боль или унижение. Кричать можно – даже лерам, сильным женщинам, офицерам, магам и всем-всем-всем. Так уходит чувство отчаяния, которое с головой может поглотить тебя…

Вик ему не поверила и кричать не стала, просто пояснила:

– Мне запретили въезд в Олфинбург.

– Все же из-за меня… – криво улыбнулся Брок. – Приношу свои искрение извинения.

– Не из-за тебя. Из-за моего упрямства, – призналась Вики. – Я могу вернуться в Олфинбург при условии магблокиратора и печати. Только так. И никак иначе. Странно знать, что домой хода больше нет. – Она замолчала и поджала губы, недовольная собой – --">