Алёна Рю - Огненный поцелуй для Снежинки. Академия Семи стихий (СИ)

отправят к остальным, но де Норвин продолжал удивлять.

— Что ж, расскажите нам, что вы знаете о Ледяных горах?

Марко провел пальцами по своим черным волосам, откидывая их назад. Неужели нервничал?

Лекси снова сжала мою руку. Похоже, она нервничала за него.

— В Ледяных горах заточен Повелитель демонов, — заговорил Марко. — Пять веков назад он напал на наше королевство с армией чудовищ. Его так и не смогли победить, но ценой тысяч жизней удалось заковать его в вечных льдах. И хотя сам Повелитель теперь спит, его демоны продолжают нападать на людей. Это идеальное место, чтобы магу повысить свое мастерство.

На последних словах де Норвин скривился.

— Вы так считаете? А вас не смущает, что каждый год в горах пропадают люди, в том числе, и студенты?

Марко пожал широкими плечами.

— Возможно, им не стоило подавать заявку.

До того молчавший зал взорвался смехом. Даже Лекси захихикала.

Де Норвин прошелся по нам презрительным взглядом, как косой по траве, и все стихли.

— Что еще расскажете? — сухо спросил он.

— Говорят, в Ледяных горах можно найти духов любой стихии, — ответил Марко. — И победив хотя бы одного, во много раз усилить свой магический потенциал.

— Это правда, — архимаг кивнул. — Но Ледяные горы — не место для гордыни и самонадеянности. Именно поэтому мы не берем всех желающих, а проводим жесткий отбор. Садитесь, молодой человек.

Пока Марко спускался со сцены, ему хлопали. Он был определенно популярен в академии. На мой взгляд, даже слишком.

Когда я сдавала вступительные экзамены, его назначили помогать приемной комиссии. И своему прозвищу — Снежинка — я была обязана именно ему. Вряд ли Марко об этом помнил, зато я не забыла.

Для поступления в академию нужно было продемонстрировать свой базовый дар — первую пробудившуюся магию. У кого-то это было управление огнем или потоками воздуха, кто-то умел  зачаровывать животных, кто-то исцелять. А я… я могла превращать воду в снег. И всё.

Ничего потом с этим снегом делать не могла. Он лежал на столе белыми комками или таял в руках, не желая ни собираться в форму, ни как-то еще демонстрировать свое волшебное происхождение. Думаю, меня в итоге взяли лишь потому, что я подходила под программу поддержки бедных. Академия получала на таких, как я, деньги из казны, а потому было выгодно меня зачислить.

— Ее тоже запиши, — сказал тогда ректор, когда я закончила с демонстрацией дара, а Марко переспросил:

— Снежинку? — и подняв на меня свои невозможно-зеленые глаза, уточнил: — Как тебя зовут?

Помню, мое горло прихватил спазм, и я не смогла издать ни звука. Чувствовала себя дурочкой, способной только мычать. Пришлось ректору самому смотреть в списки.

— Одри Лайн, — произнес он и махнул мне. — Идите, получайте форму, учебники и ключ от комнаты в общежитии.

— Снежинка, похоже, отмороженная, — пошутил кто-то за моей спиной.

С тех пор прозвище и прицепилось.

За воспоминаниями я не заметила, как место за трибуной заняла Линда де Миртайн и теперь рассказывала, как подавать заявку.

Нужно было написать целое сочинение на тему «зачем мне это надо» и «почему на практику надо взять именно меня». Лекси слушала с напряженным вниманием, а я откинулась на спинку кресла.

В моем случае все было намного проще. Мне это было не надо. Зачем напрягаться и что-то писать, когда ясно, что на практику возьмут только благородных? Да и вряд ли я со своим даром пройду хоть одно испытание. Только выставлю себя на посмешище.

У Лекси тоже была водная стихия. И за семестр, что мы проучились вместе, она освоила, как собирать воду в шары и двигать их. Не боги весть что, но все же лучше, чем мой бесполезный снег.

Да и архимаг де Норвин только что упоминал, что в Ледяных горах опасно. Вот пусть гордецы, вроде Марко, и рискуют жизнью. Мне же главное спокойно выучиться и получить диплом. Он давал шанс найти приличную работу, и главное — оберегал от жрецов.

В Рейнерии к магам относились строго. Любой, кто родился с даром, но не смог его освоить, был обязан пройти ритуал разъединения. Жрецы храма Семи богов забирали у человека магию, дабы он был не опасен для окружающих. За это даже платили, поэтому многие приходили в храм сами. Поговаривали, что разъединенные лишались не только дара, но и части души. Становились нечувствительными к страданиям других, да и сами утрачивали способность ощущать --">