Оливия Вильденштейн - Неистовые сердца (ЛП)

братом, я сомневаюсь, что охотник перестал её хотеть.

Каджика перевёл свой дикий взгляд на меня. Он услышал меня. С тех пор как я пометила его, он мог слышать мои мысли. Присутствие меня в его голове десятикратно усилило его отвращение ко мне.

Я не отступила ни на шаг. Я не пошевелилась. Я просто скрестила руки на груди и не сводила с него пристального взгляда, заставляя его возразить мне.

— Они забрали свою пыль? — спросила его Кэт.

Не отворачиваясь от меня, он сказал:

— Нет.

В воздухе возникло возмущение, а затем рядом с нами материализовались два новых тела.

Должно быть, метка Кэт ожила, потому что явился мой брат.

— Кэт!

Теперь Эйс в первую очередь беспокоился о ней.

За несколько месяцев я спустилась на второе место.

Всегда вторая.

Я даже не могла винить в этом своего брата. Он любил свою жену. Я любила его жену. Я просто хотела, чтобы кто-нибудь поставил меня на первое место. Неужели я так много прошу?

— Привет, Лили, — раздался знакомый голос.

Я покосилась на темноволосого спутника Эйса. Шок от вида Сайласа пронёсся по мне, унося прочь вечеринку жалости, которую я устраивала сама себе.

С того вечера, когда Кэссиди праздновала день рождения на пляже, наши пути не пересекались. Эйс назначил Сайласа новым дракой, что отнимало у него много времени.

Его грудь, казалось, стала ещё шире, а руки — его руки были канатами мышц под бронзовой кожей. Даже его глаза изменились. Вместо золота, как у всех лусионага, они стали светящимися, почти фосфоресцирующими зелёными. Единственное, что осталось неизменным, это его длинные волосы, собранные сзади в его фирменный конский хвост.

Когда-то давным-давно я была влюблена в него, но, как и все друзья Эйса, он не обращал на меня внимания. Сайлас улыбнулся, и я улыбнулась в ответ. Если бы не ворчание, исходящее от всё ещё сгорбленного охотника рядом со мной, я, возможно, задала бы новому драку тысячу вопросов о его жизни, но момент казался неподходящим для того, чтобы наверстать упущенное.

— Фейри сказали, что у них был приказ атаковать, — сообщила Кэт Эйсу.

Она поднялась с корточек и теперь стояла ближе к нему, чем к Каджике.

— Это ты их отправил? — Каджика зарычал на моего брата, янтарные глаза блестели, как кованый металл.

Только небеса знали, как моему брату удавалось сдерживать себя. Он плотно сжал губы, прежде чем пробормотал:

— Конечно, нет.

— Им не удалось достать ни капли пыли, — добавила Кэт.

— Это были лусионаги? — спросил Сайлас.

Кэт покачала головой.

— У них не было золотых глаз.

— Чью пыль ты носишь, вентор? — спросил Сайлас.

Я даже не подумала об этом… Сайлас был не только силён, но и умён.

Я повернулась к Каджике, который волком смотрел на меня. Что на этот раз я натворила?

Он отвёл от меня свой сердитый взгляд, а затем его губы зашевелились.

— Лив Варгас, Фрид Лиф, Мэллори Томс, — он произносил имена, как священник псалмы из Библии, — Сибил Андерс, Вивьен Мосс и Эдисон Вуд.

Чёрные глаза Кэт распахнулись при упоминании имени моей матери. Она поднялась на ноги, затем повернулась к Эйсу.

— Могла ли твоя мать сделать это?

— Моя мать в трауре. Она никого не видела с тех пор, как умер Лайнус.

Лайнус.

Наш отец.

После его смерти Эйс упоминал его исключительно по имени, как будто избегание слова «отец» могло ещё больше отдалить его от человека, которого он ненавидел. Я тоже не испытывала особой любви к этому человеку, но по какой-то причине не могла обращаться к нему по имени. Не то, чтобы я вообще много о нём думала. Когда меня изгнали из Неверры, он не пролил ни единой слезинки.

Я показала: «Фрид Лиф». Фрид была двоюродной сестрой Борго. Борго, который покончил с собой после того, как выяснилось, что у него был роман с парой Каджики, Ишту.

— Лили может быть права. Фрид обладает политическим влиянием и не любит Неблагих, — сказал Сайлас.

Эйс изучал своего драку.

— Возвращайся в Неверру и созови на

--">