Айрис Олби - Нить судьбы

буду стоять я! Ты даже не представляешь, с кем связалась.

— Ты тоже. Не стоит недооценивать женское упрямство. — Особенно упрямство женщины, которая поставила на карту все. Мелани резко повернулась и пошла прочь.

— Мелани! — позвал ее Даррел. — Постой-ка.

Она резко остановилась и повернулась к нему лицом.

— Подумать только, — заметил он, — нам, вероятно, придется вместе провести некоторое время внутри этой яхты. — Он махнул в сторону «Эллианы». — Жарковато придется. — Даррел шагнул ближе. Воздух между ними наполнился ароматом его одеколона. — Послушай, ведь мы с тобой уже не подростки. — Глубокий тембр его голоса еще сильнее напомнил Мелани о том, как далеко позади осталось их детство. — Мы выросли, но остались такими же упрямыми. Нетрудно догадаться, что мы оба можем продержаться на состязании достаточно долго. Ты не боишься в таких стесненных обстоятельствах поддаться… искушению?

Мелани от души рассмеялась, ни чуточки не смутившись.

— Как же, мистер Уайт, ведь вы самый соблазнительный мужчина из всех, кого я видела! И слишком самоуверенный!

— Очень остроумно, — прищурился Даррел, отступив назад. — Ладно, посмотрим, кто будет смеяться последним.

— Что касается меня, то я уже знаю ответ, — гордо вскинув голову, заявила Мелани. — Это я. — Она шагнула к нему и ткнула пальцем его в грудь. — И помни: я не обещаю играть честно.

— Я тоже, Мелани, — тихо ответил Уайт, и его губы растянулись в улыбке. — Так что позабавимся.

По огонькам в его взгляде Мелани поняла, что он говорит серьезно, и внутри у нее непривычно потеплело. Никакой прохладительный напиток не мог бы остудить это тепло.

Раздирающее жужжание и звон. Прямо в ушах. Громкий, раздражающий и регулярно повторяющийся звук. Даррел, сморщившись, вытянул руку и нащупал пластмассовый корпус будильника. Он надавил на кнопку, и наступила тишина.

Приоткрыв один глаз, он повернул голову и посмотрел на оранжевые цифры. Три часа ночи. Или утра? Какой идиот встает в такую рань?!

Перевернувшись, он снова закрыл глаза. В голове моментально возник заманчивый образ плавно скользящей по волнам белой яхты. Он лежит на палубе и лениво слушает шум ветра в парусах… Можно бросить якорь в маленькой бухте какого-нибудь уединенного острова. Можно порыбачить или просто заснуть под плеск волн… Кто из смертных не мечтал об истинной свободе, которую дарит море?

Даррел ошалело вскочил на ноги.

— Этот идиот — я! — проворчал он, отвечая на свой немой вопрос. Ведь только первые двадцать человек будут запущены на борт чудо-яхты. Если он протянет время, то не видать ему своей мечты как своих ушей!

Нетвердыми шагами Даррел прошел в ванную. Холодная вода окончательно прогнала остатки сна. Через пару минут свежим и бодрым он вышел из ванной.

Включив свет в спальне, Даррел натянул потертые синие джинсы и оранжевую футболку. Стены его комнаты были увешаны спортивными вымпелами и сувенирами, купленными во время поездок на парусные регаты и футбольные матчи. Коллекция спортивных трофеев и инвентаря, состоящая из кубков, клюшек и бейсбольных бит, уже начала покрываться паутиной. Отдельное место на стене занимала большая семейная фотография пятилетней давности: Даррел, Гленн и Синди вместе с родителями. Иногда глядя на стену, Даррел старался не замечать рядом блестящей металлической таблички, на которой было выбито множество хвалебных слов в его адрес. Ни одно из которых не было правдой. Этот памятный знак ему когда-то в торжественной обстановке вручил сам мэр Рокленда…

Отобрав одежду, которой, по его мнению, должно хватить на несколько дней, он уложил ее в большую спортивную сумку, добавив туда пакетик с дезодорантом, бритвой и зубной щеткой. Захватив пару учебников по бухучету и юриспруденции, несколько карандашей и блокнот, Даррел застегнул сумку на молнию, надел на ноги легкие спортивные туфли и отправился в комнату Гленна.

Спальня брата-близнеца представляла собой полную противоположность его собственной. Через приоткрытую дверь свет из коридора тускло освещал несколько фотографий на письменном столе, который подарила Гленну Мэри…

В груди у Даррела больно защемило. Когда в прошлом году Мэри умерла, Даррел увидел и глубоко прочувствовал — каким-то особым чувством, присущим, наверное, всем близнецам, — горе Гленна и понял, что тот лишился чего-то очень важного.

Имена многочисленных подружек и --">