Людмила Кантемирова (Lyudmila Kantemirova) - Папины дочки (СИ)

так постоянно – то зоопарк, то цирк, а то и просто прогулка в парке…

Глава 3.

Рабочий день близился к завершению: осталось несколько документов просмотреть и можно ехать домой. Там Лизонька. Она уже ждет – звонила только что. Не сама, конечно, с помощью няни. Няня теперь живет у них постоянно – все-таки у Жданова рабочий день ненормированный, всякое случается, а так он за дочку спокоен.

Родители вначале сильно возмущались тем, что он развелся с Кирой, но, пожив пару месяцев в Москве, такого наслушались, что кардинально изменили свое мнение. Даже жалели его. Ему было странно - он и в детстве от них такого не испытывал.

Сегодняшним днем Жданов был доволен: удалось поразить японскую делегацию изделиями компании и заключить с ними выгодный договор. Было приятно вдвойне, потому что Милко, сам великий мастер, признал правильность его стратегии. Он долго упирался, не хотел шить такие «скромные» с его точки зрения наряды. Милко привык к европейской открытости и сексуальности одежды. Жданов взял риск на себя - уговорил, почти заставил, изменить концепцию новой, «восточной» коллекции. И вот - успех! Именно скромность, невинность и даже целомудрие привлекли японцев. И Милко признал его правоту. Публично признал! Это дорогого стоит…

Улыбка гуляла по лицу Жданова, как воплощение положительных эмоций дня: японцев… Лизоньки… родителей…

- А жизнь-то налаживается, Жданов! – сказал он сам себе и довольно потянулся.

В этот момент появился Малиновский. Уселся в свое вице-президентское кресло и молча наблюдал за другом. И вдруг спросил ни с того, ни с сего.

- Андрюх, а ты Катьку вспоминаешь?

Довольная улыбка тут же исчезла с лица Жданова.

- А что собственно вспоминать? Две ночи… Она сделала свой выбор - уехала с Михаилом и, видимо, вполне счастлива…

- Я видел его вчера, - Малиновский говорил, не поднимая глаз на друга, старательно ковыряя щербинку на столе.

- Кого? – не врубился сразу Жданов.

- Михаила… Мы обедали с Полянским в «Мармеладофф».

- Так он же владелец! Ничего удивительного… Ах, да… они же в Питере… Ну, приехал… приехали… по делам.

- Андрюх… Он один был. Цыпочку одну клеил, настойчиво так… Потом вместе ушли… Я ее знаю. Она из ресторана с мужиком не в кино уходит…

На скулах Жданова заходили желваки. Пальцы сжались в кулаки, и косточки побелели.

Малиновский хорошо знал эти признаки – беды не миновать!

- Гад! Он что же, изменяет Катерине? Этого я ему не позволю! Катьку увез, я стерпел – она сама так захотела. Но изменять…

Он решительно смел бумаги в ящик стола.

- Все! Поехали!

- Куда?

- В ресторан! Куда же еще?! Он наверняка там.

- Слушай, Жданыч… Может не стоит сегодня? Меня Поля ждет…

- Как знаешь. Один поеду…

- Ну, уж нет! Ты там таких дров наломаешь! Вместе поедем! И на моей машине.

*

Друзья вяло жевали отлично приготовленное мясо, упакованное в сногсшибательный соус. Непонятно было, улучшает соус вкус мяса или наоборот, портит его. Но это их и не интересовало, как и само мясо. Они вяло жевали, ковыряли вилками и поглядывали на официанта. Тот уже с тревогой смотрел на необычных посетителей. Как только Жданов отбросил вилку и отодвинул блюдо, официант материализовался возле их столика.

- Извините, у вас претензии? Вам не понравилось блюдо?

- Позовите хозяина, - не стал вступать с ним в полемику Жданов.

- Ну, зачем же сразу хозяина? Мы сами решим вопрос - я могу поменять Вам блюдо…

- Хозяина, я сказал!

- Тогда может быть шеф-повара?

- Хо-зя-и-на! Разве я непонятно выражаюсь?!

Официант улетучился, и через несколько минут в зале появился Михаил Борщев собственной персоной. Он сильно изменился: заматерел, округлился, волосы поредели, и на макушке просвечивала лысина. «От ума не там лысеют, - подумал мимоходом Жданов, - видно прав Роман насчет «цыпочки».

Борщев оглядел зал с немногочисленными посетителями, зацепился взглядом за их столик и прямиком направился к ним. Он узнал Жданова и не стал делать вид, что это не так.

- Я к вашим услугам господа. Чем

--">