Мария Павлова - Жизнь для себя: Сладка ягода вместе

занятия по специально разработанной им самим программе. Он считал, что программы многочисленных платных курсов содержат много лишнего, загружая головы людей ненужными знаниями. Под бдительным оком мужа Маша быстро набирала опыт, и скоро ее система документооборота заработала. Фирма сократила штат на четырех машинисток и одну секретаршу, за что Павел получил благодарность от генерального директора, а Маша — бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет от директорской супруги, измученной ревностью.

Через год Машу пригласили на должность начальника склада, и там она тоже не ударила в грязь лицом. Все складские товары стала проводить через компьютерную программу, и товары перестали пропадать. Маше повысили оклад и дали в подчинение толковую женщину. Маша стала маленькой начальницей, и зарплата ее возросла вдвое. В те дни она оживилась и даже посматривала вечерами на Павла каким-то новым, незнакомым взглядом. Охотно откликалась на прикосновения и поглаживания супруга и часто сама их провоцировала. Хихикая, она рассказывала Павлу про нового молодого грузчика и его частые отлучки в офис заправки, к кассирше среднего возраста, при этом она прерывисто дышала и недвусмысленно прижималась к мужу. Тем временем сын их подрастал и незаметно превратился в стройного и красивого юношу.

Ночные забавы родителей стали вызывать у него любопытные взгляды. Маша сильно смущалась, но не тем обворожительным смущением, которое Павел обожал, а совсем другим, от которого он терялся.

После окончания университета сын, как и многие другие мальчишки, ушел на год в армию. Этот год был для Павла памятным. Для Маши он был неровным, поделенным между ожиданием сына и любовью к мужу. Павел старался оградить Машу от переживаний, от частых новостей с «кавказского фронта», но она, получая бодрые письма от рядового батальона специальных операций, не верила написанному и замыкалась в себе.

Все плохое когда-нибудь кончается. Сын вернулся живым и здоровым, а однажды вечером — даже с маленькой темноволосой девушкой. Девушка эта вскоре стала его женой. Маша спешила с работы к молодым, наставляла на путь истинный, учила совместному ведению хозяйства, расчетливой экономности в домашних расходах и вкусному здоровому питанию. Через год невестка родила симпатичную девчушку, в которую Маша сразу же влюбилась. Маленькая темноволосая и приветливая невестка неузнаваемо переменилась — и теперь Маша мучительно узнавала в ней себя, молодую, стремящуюся увернуться от навязчивой заботы, наставлений и указаний по части воспитания ребенка.

Плотная, до отказа наполненная Машина жизнь будто остановилась. Но рук она не опустила и быстро нашла себе новые заботы — принялась обихаживать их с Павлом жилище, отмывать замызганные газовые конфорки, клеить обои и нанимать сантехников для ремонта запущенного санузла. Каждый раз, когда они вынуждены были менять квартиру, Маша заново наводила в ней чистоту и уют. В квартире, которую супруги снимали сейчас, уже был сделан евроремонт, и поддерживать чистоту в ней было легко. Вечерами Маша занималась английским, вспоминая полученное в институте, надеясь, что язык пригодится для работы. Но на складе переводить было нечего, кроме надписи «Fragile» на ящиках с импортным оборудованием. Рядом с надписью была изображена разбитая рюмка, и догадаться о смысле иностранного слова мог бы даже неграмотный. Павел впервые за долгое время не оценил учебного рвения супруги, и пока она зубрила слова, уходил на кухню с книжкой братьев Стругацких. Маша быстро сникла и забросила занятия. На работе Павла по-прежнему ценили, но в гости никто не набивался. Так они и жили — предоставленные друг другу и самим себе.

Павел похлебал супчика, поел буженинки и запил все крепким чаем. Спиртное Павел употреблял редко, по стечению обстоятельств и при крайней необходимости, когда отказаться никак нельзя. Проделав все, что положено и к чему привык, Павел вдруг всерьез задумался о том, что окружало его, о каждом проживаемом дне. Машка начала полнеть. А вчера — поди ж ты! — заснула у телевизора. Он ощутил странную безысходность своей домашней жизни, даже такой относительно безмятежной и обеспеченной.

— Пустовато как-то стало, — услышал он голос жены. Маша стояла в дверях кухни и с легкой тоской смотрела на его пустую тарелку. Или это ему показалось, про тоску в ее глазах?

— А? — задумчиво обернулся он и медленно --">