(Katiii) - Последняя смс (СИ)

тебе, но я видела тревожный сон.

— Маша, — вздохнул Марк, — ты всегда склонна драматизировать. Ты же знаешь, — проговорил он мягко в трубку, — со мной ничего не случится.

— Может, ты передумаешь? — с мольбой в голосе спросила девушка. — Прости, я правда не хотела тебе звонить, но… если все же вдруг…

— На борту летит много детей, Маша. Вот передо мной стоит девочка и держит маму за руку, а в другой руке куклу. Она развернулась ко мне, улыбается и показывает язык. Я тоже показываю язык ей. — Марк улыбнулся. — Семьи, дети и славные парни с научной конференции. Если этот самолет рухнет, Бог будет мудаком. Полнейшим мудаком.

— Ты говоришь, как парень из “Пункта назначения”, — нервно усмехнулась Маша, и ее передернуло. Она услышала, как Марк рассмеялся в трубку.

— Все, я уже у стойки регистрации.

— Ты… ты точно решил?

— Я еще наберу перед самым вылетом. В самолете, когда займу свое место. Помахаю тебе ручкой!

— Марк? Але, Марк? — но парень уже дал отбой. Маша тупо уставилась на телефон. Надо же, отключился, чтобы не выслушивать ее бред. Целый день она провела в раздумьях, гоня воспоминания о кошмарной ночи прочь.

— Я очень мнительна, — прошептала она вслух, обняв себя за плечи, — это мешает мне жить. Делаю из мухи слона. И ему надоедаю своими фантазиями и навязчивыми состояниями.

«Все, взлет через полчаса. Скоро запустят», — прочла она.

Все. Сухо. Кратко. Констатация факта. Он так часто бывает таким!

«Больше он не позвонит», — подумала девушка, но как только такая мысль пришла ей в голову, раздался звук вайбера.

— Меня хорошо слышно? Скоро взлетаем. Мое место у окна! — услышала она бодрый, такой родной голос и вздрогнула. Мозг услужливо преподнес воспоминание о сне, в котором он тоже сидел у окна…

— Марк… может… — начала было она, но ее довольно строго, но не грубо прервали.

— Слушай, — произнесли в трубке, — все будет отлично. Заканчивай свои истерики.

-У меня нет истерики, — произнесла девушка с тенью обиды в голосе, — я просто боюсь. Немножко. Просто я перепугалась. Не злись…

— Машка, — в голосе Марка появилась мягкость, почти нежность, он не часто так говорил с ней, обычно крайне сдерживая эмоции, — все хорошо. Я же говорю, Бог будет мудаком, если…

Послышался какой-то шум.

— Что там?

— Мы вот-вот взлетаем, просят отключить мобильные.

Сердце девушки оборвалось. Она закусила губу, уставившись потерянным взглядом в окно, за которым шумел проспект.

Весна. Их четвертая весна.

— Марк… — еле слышно прошептала она в трубку. Он вряд ли ее расслышал.

— Стюардессы показывают, как пользоваться спасательными жилетами и кислородными масками, и говорят, что нужно пристегнуться и отключить к такой-то матери телефон, иначе меня высадят с самолета, — пошутил Марк.

— Хорошо…

— Не умирай там, детка, — услышала она в трубке, и у нее округлились глаза от удивления, потому что он так ее никогда не называл. Никогда он не произносил подобных слов, не обращался к ней так, как обычно пары обращаются друг к другу. Ни разу. За четыре года. У других это совершенно обычно, для нее — особенно. — Моя малышка. Я очень соскучился.

Она чувствовала — он улыбается, кривовато и с легкой добродушной насмешкой.

— Издеваешься?

— Нет.

Она молчала, начиная осознавать, что значат эти его слова.

— Вот я и сказал тебе их, — услышала она его серьезный голос. — Я ведь обещал сказать, как только ты перестанешь их ждать от меня?

У них все было не так, как у других. Она знала, он улыбался. И она улыбалась сквозь навернувшиеся слезы. У нее сжалось сердце, она готова была задохнуться от нахлынувшей радости, потому что услышала слова, смысл которых понимали только они. Для посторонних, в не их истории, эти слова, возможно, ничего бы не значили.

***

Боинг стал набирать скорость, собираясь покинуть взлетную полосу. Марк достал из кармана маленькую прямоугольную коробочку. Он никогда не думал, что сделает ей предложение, что вообще соберется на ком-либо жениться.

Волк-одиночка, но она, кажется, приручила его.

--">