Жанна Даниленко - За чертой

помочь?

— Есть. К чему вопрос?

— К тому, что сейчас вы услышите всю историю. И чем закончилось наше расследование тоже. Телефон, как вы понимаете, был с левой симкой. Зарегистрированной на какого-то пенсионера — алкаша, который симку оформил за бутылку. А поскольку делал он это неоднократно, то кому оформлял, не помнил. Но мы вычислили местоположение телефона и нагрянули по адресу. В том районе, по той самой улице, всё сходилось. Несовершеннолетних там не было. Застали мы оргию. Но все четверо при паспортах и совершали все свои действия совершенно добровольно. В доме ни инструментов, ни каких-либо приспособлений для родовспоможения или производства абортов не было, и следов никаких тоже не обнаружено. Дом снимал сын самого Погорелова. Парню восемнадцать, институт он бросил, сидит дома, ждёт весеннего призыва, по словам высокопоставленного папеньки. С кем проводит время — папаше неизвестно, он работает. Сын получил права на вождение автомобиля и сам автомобиль, подержанный, но для начала приличный. Мы обыскали автомобиль вдоль и поперёк. Он чистый. Подруге Погорелова-младшего тридцать пять лет, познакомились на курсах, в общих интересах, кроме секса, ничего не указали. Дамочка она оказалась интересная, то есть по профессии медсестра, диплома её лишили, и даже срок условный у неё был за криминальные аборты. Но своё она получила, срок давности имеется, по её словам,никакого отношения к найденным трупам не имеет. А вот любить имеет право. И мальчишку Погорелова просто любит. Отпустили её под подписку о невыезде. И она растворилась в воздухе. Опрос соседей ничего не дал. Да, приходили в этот дом гости. На машине редко, чаще пешком. Да какая разница, кто к кому в гости ходит. Криков не было, а что музыка громко играла, так оно дело молодое. Заявлений у нас ни от одной девушки нет. Мы пробили все контакты, проверили почти все звонки на этот номер и на номер Погорелова тоже. Мы разговаривали, выпытывали, угрожали, пытались договориться. Всё бесполезно. Подруга Огурцова-младшего утверждает, что беременной не была и к соседке разве лишь за солью ходила и музыку послушать… Вот у неё в доме мы нашли ружьё. Всё как положено — в сейфе и с документами. Состояние хорошее, из него стреляли, но мать и не отпирается, говорит, что периодически на охоту ходит. Вот так, ребята, дело есть, обвиняемые есть, но привлечь их невозможно, так как они чисты как стёклышки. Остаётся радоваться, что разогнали мы их.

— А надавить?

— На кого? На Погорелова? Или на сына его? Так он с адвокатом. Отец же утверждает, что он оболтус и шалопай, но не убийца. На том стоять будет. А кто с ним поспорит, это же сам Погорелов. Вот девицу мы упустили. Это да.

— А что ты пришьёшь девице?

— Ничего!

Семёныч с горя и себе налил, и пил одну за одной вместе с представителями правоохранительных органов. Хотелось забыться, стереть из памяти все эти трупы, забыть чёрно-багровый след от руки отца на лице Инны. И оградить от всего этого своих девочек. Только как? Столько соблазнов и ситуаций всяких. Но об этом он подумает завтра на трезвую голову, а сегодня надо забыть…

Володя уже переживал, как транспортировать друга домой, представители правоохранительных органов вызвали такси, но им было совсем в другую сторону. Надо его отвезти, тоже на такси, наверно.

Он даже не заметил, как Оксана вошла в кабинет.

— Вова.

 Он смотрел ей в глаза. Так много надо сказать, очень много. Хорошо, что она пришла…

Всё решится, сегодня, сейчас, ну, чуть позже. Но они семья.

Вместе тащили пьяного Семёныча. Сдали его на руки Вере Петровне. Попили чай с пирожками, которые напекли девочки, дочки.

И уже на улице, не сговариваясь, попросили друг у друга прощения, а потом обнялись и так в обнимку пошли к автобусной остановке.

Конец

--">