(takost) - Техасский сын (СИ)

твое сосуночное детство, Иззи. И вот она благодарность дяде Бену спустя столько лет!

Незнакомый парень с пакетами из бургерной, пивными банками и свежим фингалом тычет в очевидно заплывший глаз.

- Я вижу охотников в обычных людях, - Скотт размыкает кулак уже в комнате. Звук разлепляемой, размесенной кожи отвратителен в своей натуральности, но ладонь приходится взять, чтобы затянуть бинт. У Скотта ни один мускул не передергивает, он только вжимается в худое плечо. Устал и регенерирует плохо. И снова паршиво спят ночью, и губами сухими ведет по вспотевшему лбу, и рука проходится вверх и вниз вдоль обнаженной спины. Пособничают односпальная койка и открытое окно.

- Малия.

- Я не хочу оставаться здесь больше, - она нервно выдыхает и освобождается от его объятий. На вскидку чувствует себя отвратительно вот уже третью неделю. - Ты не спасешь их всех. Пора остановиться.

- Не после того, как началась война.

Она игнорирует его, нашаривает в дорассветном сумраке свою рубашку и натягивает поверх отяжелевшей, налившейся груди.

- Мы справимся с этим вместе, - Скотт утыкается лбом куда-то между ее лопаток, оглаживает слабо плечи замарлеванной ладонью. Кожа лопнувшая пропитала бинт до заметной сырости.

- Ты знаешь, что нужен мне.

А потом стреляют в тишине пыльных голубых квартир. Через семь картонных стен направо выстреленный из рыжей головы дяди Бена мозг стекает по хрустящей корке бумажных обоев. А что до Скотта МакКолла: он бы лег и загнулся тут, прямо на дороге, которая ведет в Даллас, и уже никогда бы не встал.

========== Стрелок и пес ==========

У них никогда не оставалось выбора.

Скотт выталкивает дверь в соседнем крыле (здесь на весь гипсокартонный блок от силы квартир пять не пустуют), моргает. Запах сырных чипсов и карри в носу дулом не пластикового ствола мешается с кровью. Глаза человека к темноте только привыкают, когда Малия уже вдавливает пальцы в шею парнишки - тот в хватке бьется, вены взбухают, надуваются на не внезапно синюшном лице. И тогда уже размыкается у него потная ладошка, пистолет выскальзывает, а потом Скотт - кажется, больно - стискивает живот и тянет ее извивающееся тело на себя.

За секунду до заминки Малия вспарывает предплечье точно по контору забитой кожи. Затем уже тухнут зрачки, губы стягиваются, но удар неуклюже спавшего на кусок шифера детского тела с предсказуемым хрустом молочных костей тут же и напрочь выбивает вину: болоньевые спины малолетних охотников теряются из вида уже на третьей заводской крыше. Всех пятерых, и даже этого, почти трупа, которого дотащили на спине с вывернутой на девяносто ногой.

- Зачем ты сделал это? Почему позволил им уйти? - Малия разочарована, и это хуже, чем если бы она обвиняла его.

- Они всего лишь дети.

- Всего лишь дети? - усмешка слетает с пересохших губ едко. У нее ноет живот от его хватки, и она морально устала. Устала опаздывать и оправдывать ради Скотта тех, кого четвертовала бы и распихала по мешкам. - В следующий раз возьми с собой пачку «Ризес». Глядишь, они споют тебе «Крошку Вилли Винки» до того, как прострелят голову.

- Малия, - у Скотта нет аргументов в свою пользу. У него, кроме нее, ничего нет. А потом щелчок выключателя, и желтый свет прорезает глаза четкостью и натуральностью подтекающего мозга вместе со сгустившейся кровью под рыжей головой человека, хорошо, до Скотта доходит раньше, чем вчерашний мальчик-сосед ускользает через окно. Он был целью. Верткой для охотников с необсохшими молочными ртами.

- Иззи. Иззи, ты в безопасности, - Скотт хватает его за тощие плечи. У того заеденная, с заусеницами темная кайма губ и взмокшие, вспухшие от слез черные зрачки.

Скотт альфа, волчонку - больше щенку - впору бы поджать хвост, но он по-детски, присуще человеческому ребенку, выворачивается из-под руки и бежит к брату - у того прошитая грудина и лопнувшие белки. Песий заупокойный скулеж дает ответ: у мальчика не осталось никого, к кому они могли бы его отвезти.

- Мы должны похоронить их. Потом уедем.

Скоро у Иззи не остается сил, чтобы брыкаться. Он выскребает сгрызенным до мяса ногтем имя брата и плачет на песочной могиле в розовое пустынное утро. Мальчику восемь, и Скотт говорит ему об охоте и о том,

--">