(AlleWayTee) - Крылатая тьма (СИ)

вздохнула. У меня же вообще-то нет выбора, да? Но прощать его так просто – это вовсе не обязательно. Поэтому, вздернув подбородок, я ничего не ответила и гордо направилась в сторону вожатой, вокруг которой уже собралась вся группа.

Мы успешно загрузились в старенький автобус и, подпрыгивая на кочках, в течение получаса покинули шумный город, над которым уже собирались серые дождливые тучи. Наш путь лежал к реке, по которой нам и предстояло путешествовать в глубины природы. Автобус высадил нас на песчаном берегу, поросшем острой осокой и пушистым камышом. А дальше расстилалась бесконечная блестящая водная гладь, в глубину которой уходили хлипкие деревянные мостки. У их конца нас уже ожидал паром – белый, с игривой голубой полоской на боку и надписью «Маяк». Весело шумя и перебрасываясь шутками, мы торопливо поднялись на борт, закинули вещи в пропахшие водорослями и солнцем узкие трюмы и тут же высыпали обратно на палубу. Паром тронулся, и каждый поспешил занять удобное место, привыкая к его медленному ходу.

- Тая, сколько нам плыть? – крикнула я, внезапно сообразив, что забыла это уточнить.

- Всего час, - последовал бодрый ответ.

Я мысленно застонала. Целый час? Да я же тут умру со скуки. Печально вздохнув, я отправилась на корму судна и уселась на самом краю, свесив ноги над краем. Далеко внизу пенились веселые белые буруны, создаваемые мотором, а вокруг меня медленно полз все тот же пейзаж: стеклянная гладь озера и далекие деревья на берегу. Бесконечный ряд елей и яркие пятна лиственных деревьев, которые едва начали желтеть. Стояло начало сентября – то самое время, когда лето еще не закончилось, но осень уже обозначает свое присутствие.

Здесь он и нашел меня, бесцеремонно плюхнувшись рядом.

- Опасно сидеть так. Можешь упасть в воду.

Только не для меня. Я раскрою свои крылья у самой воды, глупый ты человечишка. Я состроила ему кислую мину.

- Все такая же упрямая, - он взял меня за руку.

Казалось, что вся кровь прихлынула к моему лицу, а в голове взорвались тысячи фейерверков. Как же это было возможно? Как же я могу испытывать какие-то чувства? Ведь это так неправильно. Так неправильно для того, кто уже не был человеком.

Я забрала у него руку и натянула на кулаки длинные рукава своей кофты. А затем отвернулась и уставилась в воду. Он удивленно покосился на меня, а затем его губы шевельнулись, произнося мое имя. Точнее, имя, которое уже не было моим. И услышать которое, я, разумеется, не могла. Вместо него я услышала свист ветра, шорох волн о гладкий борт парома и равномерное гудение мотора.

- Теперь меня зовут Тенебрис, - сказала я и потерла предплечья, внезапно почувствовав, что замерзла. – Пожалуйста, зови меня только так.

- Забавно. Чем же тебя не устроило твое имя? – поднял брови он. – А меня как звали Лэйс, так и зовут. Все как раньше.

Ничего уже не будет как раньше! Знаю, я должна была пытаться подружиться с ним. Но во мне было слишком много человеческих чувств, что слишком роскошно и слишком обременительно для ангела. Почему они не забрали их все? Мне было бы гораздо легче, если бы я не испытывала ничего. Равнодушно-спокойное ничего, подобное молочно-белому воздуху Лимба, из которого меня отправили прямиком на землю.

Как это было? Я могу вспомнить об этом без всяких усилий: я внезапно очнулась в абсолютной пустоте, испытывая все те же человеческие чувства – боль, страх, недоумение и желание узнать, где я это вдруг оказалась. И когда я говорю абсолютная пустота – я имею в виду, что там действительно не было ничего. Разве что письменный стол с кучей бумаг и бронзовой фигуркой ворона, офисный стул и невозмутимо восседавшая на нем девушка в очках по имени Эос, которая сдержанно поприветствовала меня, а затем начала рассказывать невероятные вещи.

Она сказала, что меня зовут Тенебрис, и это мое теперешнее имя, а мое настоящее имя мне уже не понадобится.

Она сказала - это потому, что я умерла несколько месяцев назад.

И вот тогда мне стало по-настоящему страшно. Как это – умерла, если я продолжаю ощущать свое тело, свою душу, свои чувства и желания? Ведь я же продолжаю мыслить, а значит – существовать.

Эос охотно пояснила – это потому, что я стала ангелом, то есть нематериальной копией живого

--">