Хелен ван Слейк - Под покровом чувственности

собственную квартиру.

Алан был вне себя и очень долго отказывался разговаривать с Эбони. И только когда немногим более года тому назад Дейдра устроила вечеринку в честь ее 21-летия, снизошел до того, чтобы побыть в одной комнате с ней. А ведь раньше, если она приходила навестить Дейдру, он всегда находил предлог, чтобы уйти. На этот раз, однако, по просьбе матери, он был достаточно вежлив с ней перед гостями, хотя далеко не обрадовался, узнав, что она останется ночевать. Умение прощать не принадлежало к числу сильных качеств Алана.

На следующее утро напряжение за завтраком было столь явственным, что Дейдра поклялась никогда больше не просить Эбони остаться. Игра не стоила свеч. Но эта продолжающаяся вражда ощущалась ею как заноза в пальце. Она любила эту девушку и думала о ней с такой же нежностью, как и о собственной дочери, Вики. Больше всего ей хотелось, чтобы сын и его подопечная помирились.

– Тебе не кажется, что пора бы тебе и Эбони помириться? – сказала она с грустным вздохом.

– Думаю, что едва ли это возможно.

– Почему? Если бы ты был добрее к ней при встречах, которых ты все равно не можешь избежать... Вы же в одном и том же бизнесе..

– Если бы я попробовал быть добрее к Эбони, она скорее всего плюнула бы мне в лицо.

– Алан! Она не способна на это. Она леди.

– Ты думаешь, сейчас это так? Странно, но я никогда не воспринимал ее таким образом. Как бессердечную ведьму, может быть. Но никогда как леди.

Дейдра была, несомненно, шокирована.

– Может быть, мы говорим о разных людях?

– О нет, мама, без сомнения, нет. Твоя прекрасная Эбони просто ни разу не удосужилась показать тебе эту сторону своего характера.

– Я думаю, ты к ней пристрастен.

– Да, это так, – сухо согласился он.

– Что ты такого сказал ей в тот вечер в библиотеке, что она так сильно расстроилась? Я, как ни старалась, не смогла узнать от нее деталей вашего спора.

Алан отложил салфетку и поднялся.

– Ради Бога, мама, прошло уже четыре года. Разве я могу помнить? Возможно, я сказал ей, что она просто неблагодарная маленькая негодяйка, каковой она, собственно, и была. Мне пора идти. У меня на весь день назначены встречи с модельерами, жаждущими возглавить работу над моей эксклюзивной моделью «Горожанин».

Обойдя стол, он поцеловал ее в лоб, прошел через гостиную к парадному входу – элегантная фигура в одном из деловых костюмов собственного производства. Будучи под два метра ростом и хорошо сложен, Алан, если бы захотел, мог сам демонстрировать свою продукцию.

Дейдра смотрела вслед ему с растущим беспокойством. Он несчастлив, решила она, а, как и всем матерям, ей хотелось, чтобы ее сын был счастлив. Хотелось, чтобы оба ее ребенка были счастливы. Хотя Вики, живущая в захудалом домишке в Паддингтоне с каким-то артистом, в которого, как она уверяла, была безумно влюблена, казалась счастливой.

Но этот артист – просто последний из множества мужчин за последние десять лет, в которых она была «безумно влюблена». Противница брака и светских условностей, Вики, когда ей исполнилось девятнадцать, ушла из дома «в поисках самой себя», что бы это ни означало. Что поделаешь, это была ее жизнь, и она казалась вполне довольной, владея магазином пластинок на Оксфорд-стрит, хотя частенько звонила домой, чтобы попросить Алана о «временной ссуде», которую он обычно, сопроводив нотацией, предоставлял.

Дейдра, однако, подозревала, что Алан не против время от времени дать сестре денег и совет. Он любил, когда в нем нуждались. И рад был помочь людям.

– Мистер Алан уже ушел?

– Да, Боб, – вздохнула Дейдра.

Он досадливо хмыкнул.

– Нельзя человеку так много работать. Вы тоже закончили, миссис Кастэрс? Могу я убрать?

– Да, да. Было очень вкусно, Боб. Вы готовите итальянские блюда, как заправский итальянец.

Низенький человечек расцвел и начал убирать со стола, складывая тарелки рукой, достаточно твердой для человека, приближающегося к шестидесяти. Суетливой походкой он направился назад на кухню, и, глядя ему вслед, Дейдра подумала про себя, что это еще один пример присущей Алану природной доброты.

Боб и его близнец Билл еще два года назад жили на птичьей ферме, где Боб занимался домашними делами, а Билл фермой. Оба отличались чрезмерной застенчивостью, никто из них никогда не был женат. Они жили своей фермой, но экономический спад и политика цен разорили братьев. Алан увидел их по телевидению в день, когда банк должен был вступить во --">