(Сэриэль) - Двери дома (СИ)

class="book">— Конечно, нет, и он не так уж часто начинает шалить. Просто он здоровается с тобой, melin.

Куруфинвэ улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать супругу в висок, но она ловко уворачивается от ласки мужа.

— Нет, только не это, — она поднимается с кресла и поворачивается к нему лицом. В ее глазах прыгают смешинки, когда она видит растерянность на его лице. — Я и так не видела тебя пол дня, не надо оскорблять меня поцелуем в макушку.

И тут же получает просимое.

Турко наполняет два кубка и один передает брату.

Он садится на краешек постели супруги, осторожно берет ее ладонь в свою.

— Как ты себя чувствуешь, родная?

Она сжимает его пальцы и смотрит на него полными любви глазами.

— Удивительно. Это такое необычное чувство — держать на руках маленького тебя. Лучше этого только твои объятия.

Он счастливо улыбается и наклоняется к жене для поцелуя. И слышит женский голос:

— Господин, вот он, возьмите его.

Нахмуренные было брови разглаживаются, когда он видит, кого ему принесли. Осторожно подставляет руки и бережно берет ребенка.

Малыш внимательно разглядывает родителя, по крайней мере, так кажется Атаринке. Он прижимает маленький спеленутый комочек к груди и восхищенно шепчет:

— Мой сын…

Молодой отец перебирает темные волосики на голове ребенка, считает пальцы.

— Они все на месте, — смеется жена.

Неожиданно малыш крепко хватает родителя своего за палец. Куруфинвэ довольно улыбается.

— Тьелперинквар. Да, я назову тебя именно так.

И снова поднимает взгляд на жену.

— Спасибо тебе, melda.

Курво осторожно отпивает из кубка.

Душу его переполняет горечь. Как же так? Неужели их любовь уже умерла?

К горлу нолдо подступает тугой комок. Как бы не расплакаться. Только не сейчас, не в этот миг, когда его мир рушится. Это недостойная слабость и он не покажет ее никому. Никто не узнает, как ему сейчас больно.

— Прости, melin, я не могу идти с тобой. — говорит жена. — Нет, не отворачивайся от меня! Я по-прежнему люблю тебя, но то, что вы затеяли… Я понимаю все прекрасно, я сочувствую горю твоего отца и твоему горю. Я скорблю по королю Финвэ. Но ваше предприятие — это настоящее безумие. И я не могу…

Он поднимает глаза на жену. Она что-то хочет сказать ему, но не решается. Боится его гнева?

— Говори, Лаирэ. Ты зря меня опасаешься. Ты же знаешь прекрасно, что я ничего не сделаю тебе. Только не тебе… Даже сейчас, когда ты бросаешь меня… я не могу причинить тебе вреда.

-Нет! — Голос жены полон возмущения и страсти. — Я не бросаю тебя, как ты мог такое подумать?

— А что еще я могу думать, жена? Объясни мне, чтобы я понял тебя, раз я не прав сейчас.

Она опускает голову.

— Обними меня. Как раньше. Прошу тебя, любимый…

Атаринке вздрагивает и осторожно заключает супругу в объятия.

— Ты помнишь ту ночь на берегу моря, совсем недавно? — Она не видит его, но чувствует, как он кивнул. — Мы думали тогда, что скоро все успокоится, мы были счастливы вдвоем и верили в лучшее. — Замолчала на миг. — И мы хотели зачать второго ребенка.

— Я помню это, — голос Куруфинвэ тихий и хриплый.- Мы не стали торопиться тогда, а сейчас не время, но если бы ты пошла со мной, мы бы могли потом… Хотя, если ты уже не любишь меня…

Она поспешно зажимает его рот рукой.

— Я люблю тебя, melin, люблю как и прежде. Но подумай сам, в какой мир мы приведем наше дитя?

— Это ведь не навсегда.

— Моргот вала, его не просто будет победить, а вы не отступитесь. И ты тоже, даже ради меня. Нет, я не упрекаю. Просто я сердцем чувствую, что теряю тебя, теряю надолго. Возможно, навсегда.

Атаринке осторожно поднимает ее подбородок и внимательно смотрит в глаза жены.

— Так не теряй. Почему ты не идешь, что тебя держит здесь?

— Страх.

— Перед Мелькором?

— Нет. Перед судьбой. Я предчувствую…эта ужасная Клятва, что вы дали ради великой цели… ты ведь не сможешь делить себя надвое, и она поглотит все твои мысли и чувства, она уже безраздельно

--">