Анастасия Александровна Енодина - Халява, приди!

На катке, правда, снова растерялась, но решила попробовать не ходить вдоль борта, а покататься сразу на середине. Падать не страшно, как я вчера убедилась, так что стоило интенсивно пытаться кататься, не боясь неудач.

Я попыталась ехать "ёлочкой", и на какой-то миг мне показалось даже, что получается!

Правда, это было обманчивое впечатление, и вскоре я упала. Но тут же встала и продолжила попытки.

Раз за разом я падала и поднималась, получалось ехать всё лучше, а стоять – увереннее.

Я уж и забыла, каким бывает это чувство – когда, наконец, получается что-то, что, казалось, никогда не сможет получиться! Когда движения фигуристов, которых я видела по телевизору, обретают смысл, и ты понимаешь, почему они делают именно так, а не иначе!

Скрежет коньков о лёд при торможении радовал слух. Крепкая наточенная сталь скользила по глади льда, и, срезая его, оставляла за собой тонкие белые полоски.

Детская радость от чего-то нового переполняла меня: больше было не страшно, я поймала волну!

Очередное падение не расстроило меня, и я не спешила подниматься, решив немного перевести дух.

– Помочь? – раздался надо мной мужской голос, и я повернулась к нему.

Передо мной стоял тот самый светловолосый парень, от чьей помощи я уже однажды отказалась, и до сих пор жалела об этом.

На этот раз ошибки я не допустила!

Хоть и было странно, неожиданно, волнительно и невероятно, но я сумела не растеряться: широко улыбнулась и кивнула, протягивая руку.

Он помог мне подняться и признался:

– Вчера прогревал машину, смотрю – а это вы, девушка с цветком. Сегодня тоже коньки взял – покататься захотелось!

Я перевела взгляд на его ноги. В коньках.

– Я не умею, – смутилась я, а потом спросила: – А вы?

Он усмехнулся и пожал плечами:

– Умею. Вы тоже быстро научитесь – это не сложно! – и он протянул мне руку. – Держитесь, а то постоянно падаете, я видел.

Я вложила свою руку в его, и мы поехали. Медленно, осторожно…

– Как цветок? – спросил парень.

– Не знаю, – ответила я. – Не разбираюсь в них. Это не цветок, это лимон, дерево…

– Хорошо, что вы его забрали, а то жалко, столько рос у кого-то, и потом на мороз… – похвалил меня он, и я улыбнулась. – Меня зовут Гоша. Можно на ты.

– А меня Оля. Тоже можно на ты, – ответила я. – Очень приятно познакомиться! – и тут же чуть не навернулась.

Нельзя отвлекаться! Надо смотреть под ноги, на лёд, пока не научусь как следует стоять на коньках.

Это было как-то не по мне: разговаривать с человеком, но не смотреть на него. Словно игнорирую или не желаю общаться. А я очень желала! Только вот стоило отвлечься ото льда, как этот самый лёд тут же норовил ударить меня то в спину, то в нос. Хорошо, Гоша успевал поддержать, и коварному льду не удавалось больше меня ударить.

Само по себе падение отныне не имело для меня значения, но с появлением на катке Гоши, мне стало менее комфортно, и требовалось время, чтобы привыкнуть к новому обществу и спокойно падать при нём.

– Ты катайся, если умеешь, – посоветовала я.

– Но тогда кое-кто, не буду показывать пальцем, упадёт, – ответил мне Гоша.

– Пффф, – фыркнула я. – Одним синяком меньше – одним больше – какая разница! Я столько уже падала, что не важно! А так хоть посмотрю, как кататься надо. Я вчера смотрела в интернете, а теперь вживую. Давай, прокатись, – я высвободилась из его рук, едва не упав от этого.

Гоша засмеялся по-доброму и поехал. Я сперва смотрела, как он резво нарезает круги, а потом как-то невзначай подняла голову наверх, уставившись в небо.

Снегопад продолжался, но я раньше не замечала, что он может быть таким необычным и завораживающе-прекрасным, если смотреть на него вот так: снизу вверх, когда светит прожектор, а надо мной темнота вечернего неба…

Голова закружилась. Я постаралась переставить ноги, чтобы удержать равновесие, как если бы была без коньков, но они подвели меня, и я, вскрикнув, оказалась на льду.

– Давай руку! – Гоша протянул мне свою, а я, наоборот, откинулась на спину и, широко улыбаясь, уставилась в небо, откуда неспешно падали мелкие снежинки.

– Не-а, не дам руку! – помотала я