Дмитрий Александрович Добрый - Революция Карла. 1917

коммуниста, она важна для будущего нашей страны, но самое главное он знал, что она важна товарищу Карлу Моисеевичу точно также, как и Товарищу Ленину.

Вторая причина была более субъективной и важной лишь для маленького Карла. Но это нисколько не преуменьшало ее значения. Возможно, для Карла Моисеевича, она была даже важнее общего дела. Билеты. Это были билеты, что Карл Моисеевич оставил на столе кухни. Они никак не могли выйти из его головы и постоянно мешали ему сосредоточиться. Поэтому ему приходилось пересчитывать одни и те же цифры по нескольку раз, постоянно путаясь в своих вычислениях. Билеты. Клара же просила их забрать! Поезд отбывает в 11.20. Уже скоро надо выходить и спешить к вокзалу. Как бы ему хотелось остаться здесь, увидеть великие свершения труда, ведь там есть и его вклад. Но Клара важнее. Важнее всего. Так что надо было быстро все доделать отправить отчет с посыльным и бежать, торопиться.

Но цифры все никак не складывались. Сложение давалось труднее, чем вычитание, а вычитание мешалось с делением и получалось «УМналожение». Проще говоря, такое, чего не существует и не должно быть в помине. Мысли постоянно куда-то улетали: Карл то представлял себе, как они вместе с Кларой уезжают куда-то далеко-далеко от сюда. Туда, где все и всегда спокойно. Где они с Кларой будут жить в достатке и удобстве. Где солнце всегда встаёт по утрам, пронзая ночные тучи теплыми лучами, а к вечеру садиться на гладкую скатерть воды и растворяется в спокойствие бескрайнего океана. А цифры… О! Что там только делают с цифрами!

Но как только солнце в его мечтах садилось, вместо Луны, на небосводе, в том месте, куда только что нырнуло Солнце, вставала новая звезда. Она была еще больше, светила еще ярче, а грела не только тело, но и душу. И когда этот небесный круг полностью восставал из воды, расправив свои лучистые плечи, то на нем отчетливо можно было различить Серп и Молот. Карл Моисеевич видел, как наяву, что это «новое солнце» освещало новый путь, в новое будущее, и это будущее было и его, в том числе. Он видел, как к нему уходили толпы молодых сильных людей, краснощеких, яснолицых. Он видел, как эти люди строили под лучами красного гиганта новое общество, правильное общество. Общество будущего. Общество ума. Общество процветания. И для него, для маленького человека, бухгалтера и канцеляра, там, под этим «новым солнцем», отведена отдельная, особая роль. Именно для него. Специально для него.

Но затем он переводил глаза на свой стол, заставленный аккуратными стопками бумаг, и вновь вспоминал про билеты, что оставил на кухонном столе. Тогда его мысли переключались на вокзал, где он уезжал вдаль от «нового солнца». И это было не плохо. Рядом с ним была Клара. Но ему, почему-то, было немного грустно.

Карл Моисеевич поставил точку. Последние цифры были досчитаны, проверены, перепроверены, еще раз проверены, подписаны его рукой и запечатаны в конверт.

Он встал из-за стола и начал в спешке собираться. Часы уже показывали 10:20, а это значит, что у него было меньше часа, чтобы пересечь половину города и попасть на вокзал. Нужно было только отдать конверт посыльному Максимке, который отнесет его в главный штаб.

Карл убрал со стола все документы, накинул старое пальто, надел новую шляпу и в последний раз окинул взглядом свою маленькую каморку. Она уже стала ему как родная. Каждая каморка в этом городе, в этот момент, была ему как родная. Одинокая лампочка, пара шкафов с документами, счетная машинка, потертый стол и хлипкий стул – были его самыми близкими друзьями последний десяток лет. Столько времени он провел в таких помещениях, со сколькими людьми познакомился через эти бумаги, цифры.… А сколько ошибок совершил! А сколько бы еще смог совершить…

Карл развернулся и с тяжелым сердцем пошел к двери. Но, как только он потянулся к ручке, дверь открылась, и в каморку зашел молодой человек. Карл уже видел его пару раз, но увидев его сейчас здесь – искренне удивился.

– Товарищ … – пытаясь вспомнить фамилию бухгалтера замялся молодой человек, – Карл Моисеевич. – сказал он, в итоге, так и не вспомнив его фамилию. Говорил молодой человек с довольно большим акцентом, который он приобрел на юге страны. – Меня зовут, – это фраза звучала из его уст, словно кульминация перед эпилогом, словно он пришел сюда, в это затхлое помещение с клопами, только чтобы назвать свое имя человеку, которому, кстати говоря, уже представлялся пару недель назад, – Иосиф --">