Франц Велтерс - Потерянный образ. Знакомство и сближение

бедро. Одета она была в голубые спортивные брюки и белую блузку без рукавов. У нее была маленькая грудь, притягивающая к себе взгляд через отверстия блузки. От нее исходил необыкновенно приятный сладкий аромат, не аромат духов, а нежный и манящий запах женщины. От нежданности такой внезапной близости нахождения рядом с ней у меня перехватило дыхание. Я сначала не мог сосредоточиться на том, что она мне говорила по делу. Потом кое-как сообразил, но она сказала, что напрягаться особо не стоит, потому как «дело плевое»: клиент уже «тепленький» (клиентом на сей раз оказалась глава некой юридической фирмы, которая должна была застраховать всех своих сотрудников)).

Татьяна уехала на море с семьей. Я ненадолго подумал о том, как же повезло этому мужчине, ее мужу. Как он, наверное, купается в счастье от жизни с нею, от обладания этой необыкновенной женщиной. В иное утро, направляясь на работу, я так тосковал по Тане, что становилось трудно дышать: у меня было такое чувство, словно часть моей грудной клетки вырезана, удалена и заполнена в равной мере страданием, томлением и любовью. Вечером я смотрел на небо и думал: «Может быть, она на море тоже сейчас смотрит на небо? И мы таким образом соединяемся с ней, закольцовываемся». Я завел страничку в социальной сети, в ней мы с Татьяной стали друзьями и теперь я каждый вечер заходил к ней на страничку и смотрел, смотрел, смотрел на нее, любовался, любовался и любовался. Вот она летом сидит на скамейке в голубом платье, безмятежная, прекрасная. Вот уже осенью она стоит в парке в своём розовом пальто среди деревьев, в пасмурную погоду. Мне показалось, что взгляд ее на этом фото необычайно грустный, несмотря на обычный вид довольной и счастливой женщины. Кто ее фотографировал здесь? Муж? Наверное. Кто же еще?

Один мой друг, Денис Заварзин, посмотрев мою страницу в социальной сети, спросил, кто это такая. Я ответил, что это женщина, в которую я уже практически влюблен, но безнадежно, потому что она замужем. Дэн, как я его называл, удивился и сказал, что она явно мне не подходит хотя бы по внешним данным. Она, по его мнению, «слишком старая», хотя мы с ней были ровесниками. Я обиделся на него, возразив, что мне это вообще все равно, ведь я чувствую себя с ней легко и просто, что время с ней летит настолько быстро, что мне кажется, что я уже знаю ее много лет.

Само же поручение, это «плевое дело», я, ко всеобщему удивлению моих коллег, не вытянул, упустил клиента. Стали разбираться, почему это могло произойти, все ли мы сделали правильно, все ли предприняли меры. Оказалось, что да, все необходимые меры были приняты, действия совершены, такова уж была воля несостоявшегося клиента.

Наконец, Таня приехала из отпуска и зашла к нам в кабинет. Она была в той же самой одежде, что и накануне отъезда, только загоревшая на солнце, свежая, отдохнувшая. К нам зашел и начальник. После прослушивания его «вступительного слова», она опять присела рядом со мною и от нее просто пахнуло солью, морем и блаженством. Время как будто остановилось рядом с ней, я опять был в плену ее чар. Поговорили о деле, о Клавдии Станиславовне Блок, так звали директора юридической фирмы со странным названием «Негоциант», выработали дальнейшие действия, и наш непосредственный начальник Игорь Сергеевич, подвел итог, сказав, что теперь мы будем заниматься этим делом сообща.

Мне было очень приятно, ведь теперь я мог чаще с нею видеться и разговаривать. Я стал заходить и к ней в кабинет для обсуждения порученного нам дела. Необходимые предложения по этому делу писал я, но постоянно с нею согласовывал даже самые незначительные доводы и речевые обороты для разговора с несостоявшейся клиенткой, не оттого, что сам не понимал, как надо сделать, но оттого, чтобы почаще приходить к ней и видеть ее. Да и она, наверное, понимала это. Она же тоже заинтересовалась мной, хотя бы немного и формально — она спросила, откуда я родом с такой фамилией и таким именем, кто мои предки. Когда я сказал ей, что родился и вырос в России, а предки мои из Австро-Венгрии, прекратившей свое существование в 1918 году, после чего мои прабабка и прадед эмигрировали в Советскую Россию, исповедуя социалистическую идеологию, мне показалось, что Таня как-то без интереса отнеслась к моим словам, но сказала, что с удовольствием приехала бы на мою историческую родину покататься на горных лыжах, ведь там очень развитые горнолыжные курорты.

Вместе с ней в кабинете располагались --">