Линдсей Армстронг - Признаться в любви нелегко

находится в его руках?

– Совершенно верно. Вы быстро схватываете, – сказала она, и в ее глазах мелькнула веселая искорка.

К тому же я не могу представить себе мужчину, который отказался бы иметь такую красотку, как вы, Никола, подумал было отец Питер Каллэм, но, тут же спохватившись, вслух произнес:

– Обычно я пытаюсь охранять браки, а не разрушать их. Но… уж не хотите ли вы сказать, что ваш муж оставит вас без единого цента, если вы откажетесь состоять с ним в браке до тех пор, пока вам не исполнится двадцать три?

– Я не думаю, что он способен на такое, – поморщилась Никола. – Нет, конечно. Он просто не верит, что я сама могу заботиться о себе и распоряжаться своим состоянием. Иногда он относится ко мне так, будто я тоже его ребенок.

– А у этих детей… разве у них нет матери?

– Есть. Его первая жена. Они развелись несколько лет назад. У них был весьма необычный брак. Она – великолепная пианистка и потрясающе красивая женщина, но довольно взбалмошная, если хотите знать мое мнение, – чистосердечно заявила Никола. – А поскольку она много гастролировала, дети проводили гораздо больше времени с отцом. Поэтому я и пригодилась.

– Вы хорошо знаете их мать?

– Я знаю ее всю свою жизнь. Мне она нравится, несмотря на то, что, как мне кажется, она совершенно потеряла разум.

– И сколько же у них детей? – осторожно спросил Питер Каллэм.

– Двое. Шестилетняя девочка и пятилетний мальчик. Они очень шаловливые и милые дети. – На губах Николы появилась теплая улыбка.

– Значит, вы не захотите травмировать их – я правильно предположил? – медленно произнес Питер Каллэм, бросив проницательный взгляд на Николу.

Она вдруг подалась вперед.

– Чего бы я действительно хотела, так это по возможности полюбовно прекратить весь этот фарс, именуемый браком. Я бы хотела, чтобы все они были счастливы: дети, мой муж и их мать.

– Его первая жена? – Питер Каллэм заморгал. – Но неужели?..

– Несомненно, – кивнула Никола и с грустным видом добавила: – Дело в том, что, хотя они и не могут ужиться друг с другом, я уверена: он не хочет связывать себя серьезными отношениями ни с кем другим – вот почему я так устраиваю его. Я веду его дом и присматриваю за детьми. Я выступаю в роли хозяйки, когда это ему нужно, а… – она помолчала и пожала плечами, – а о его плотских потребностях заботятся многочисленные искушенные любовницы, которым, знаете, мне иногда хочется выцарапать глаза!

– Он принимает своих любовниц на ваших глазах?

– Да нет, – раздраженно ответила Никола. – Но я же не дурочка. Я уверена, что они должны существовать. За ним бегает много женщин.

– Тем не менее почему вам хочется выцарапать глаза этим, возможно, мифическим любовницам, если вы так решительно намереваетесь оставить его?

Этот вопрос был встречен молчанием. Никола слегка побледнела, но взгляда не отвела. Потом нехотя ответила:

– Дело в том, что я полюбила его. Вот почему я и согласилась на этот брак. Я предполагала по молодости и неопытности… – она скорчила гримасу, – я думала, что смогу занять в его сердце место его первой жены. Но он так и не полюбил меня и никогда не полюбит. Теперь понимаете?

– Да. Очень сожалею, Никола, – сочувственно произнес Питер Каллэм. – Но…

– Нет, – остановила его Никола, подняв руку. – Если вы собираетесь говорить мне банальности и советовать не терять надежду, можете не трудиться. Всего через какие-нибудь две недели мне исполнится двадцать один год. Я замужем за ним два года, и я знаю, что у меня ничего не получилось. – Никола замолчала и слегка улыбнулась. – Я слишком откровенна с вами, да? Но мне так легче – все высказать и снять тяжесть с души.

Она искоса посмотрела на него.

– Спасибо, – пробормотал Питер Каллэм. – Но я все еще не совсем понимаю. Как долго он намерен сохранять с вами брак по расчету? Дело в том, что я не знаю, достоин ли этот человек вашей любви, если он… простите меня… настолько равнодушен, зная о ваших чувствах, и…

– О, он ничего не знает, – беспечно заявила Никола.

– Не знает? – изумился Питер Каллэм.

– Уж не думаете ли вы… – Она замолчала и рассмеялась. – Может быть, я молода и наивна, но не настолько все-таки, чтобы признаться в своей любви.

– Понимаю.

– А вы бы так сделали?

– Скрыл бы свои истинные чувства? – медленно проговорил Питер Каллэм. – Я…

Она усмехнулась.

– Это трудно, не правда ли? Но могу вас уверить, что если у вас есть хоть капля гордости, то, когда вам --">